маленькую квартиру и предоставив Оскару надлежащий уход, у нее был бы шанс выиграть суд и вернуть его.

Когда я вернулась забрать Оскара, настроение в комнате было мрачным. Супервизор контакта писала что-то, а Роксана и Оскар молча сидели на диване; если они и играли во что-то, это уже убрали. Они оба встали, когда я появилась, и я подумала, что они выглядели так, словно рады, что я пришла.

Роксана быстро поцеловала Оскара на прощание и вытащила телефон, чтобы позвонить. Мы вышли из комнаты.

– Мамочка несчастлива, – сказал мне Оскар, когда мы вернулись в мою машину.

– О, дорогой. Она сказала почему?

– Нет. Она сказала, что у нее много проблем и она скажет мне в следующий раз, когда увидит меня.

* * *

Я очень опасалась звонка Роксаны. Разумеется, я не должна была на это соглашаться. Нигде в правилах временного приемного родителя не сказано, что я должна по ночам разговаривать с биологическими родителями детей. У Роксаны даже не должно быть моего номера телефона. Это могло быть уместно, если бы мы работали над тем, чтобы вернуть ей Оскара. Однако это было не так. Но отказаться означало бы поступить бессердечно.

В девять вечера я села в гостиной, закрыв дверь, и принялась с нетерпением ждать. С одной стороны на диване лежал телефон, с другой – Сэмми, хотя ему не разрешалось запрыгивать на стулья и диван. День за окном угасал. Сейчас, в середине сентября, темнело раньше. Верхний свет был включен, хотя шторы все еще были открыты. Обстановка комнаты отражалась в стекле дверей патио. Оскар уже спал, он быстро заснул, Люси куда-то ушла, а Адриан и Паула были у себя. В доме было тихо, и я чувствовала, как с каждой уходящей минутой растет моя тревога. В девять пятнадцать я уже решила было, что Роксана передумала звонить мне, но через пять минут я подпрыгнула от резко прозвучавшего в тишине рингтона. На дисплее высветился номер Роксаны. Я ответила.

– Простите, я только что вышла с работы, – раздался в трубке ее взволнованный голос.

– Может, вы предпочтете поговорить в другое время?

– Нет. Я жду автобуса. Здесь больше никого нет. – Она сделала паузу и глубоко вдохнула. – Вы знаете, что моя сестра Дол и ее муж Иван хотят взять к себе Оскара? – спросила она. – Они подали официальное заявление.

– Да, Эндрю говорил мне.

– Я не знаю, что делать. – Она сделала паузу и тяжко вздохнула. – Я не могу спать от беспокойства. Моя подруга Анна говорит, что мне нужно продолжать борьбу в суде и вернуть Оскара, чтобы мы могли оба остаться здесь. Но она не понимает. Это не так просто. Мой адвокат говорит, что, если я не соглашусь, чтобы Оскар отправился к Дол и Ивану, вероятнее всего, он останется под опекой. Они всегда говорили, что готовы заботиться о нем. А мне надо работать, чтобы выбраться из долгов и обеспечивать моих сыновей. Я привезла Оскара сюда ради лучшей жизни, и мне до сих пор кажется, что это возможно.

– Вы имеете в виду – если он останется под опекой? – спросила я.

– Да. Я знаю, что в таком случае не смогу часто видеться с ним, но он будет в безопасности и получит хорошее образование и доступ к медицинской помощи. У него будут возможности, которых у меня никогда не было. Я знаю, что вы позаботитесь о нем.

– Роксана, – сказала я, встревожившись. – Совершенно необязательно Оскар останется со мной. Я хочу сказать, я была бы счастлива продолжать заботиться о нем, но ему всего шесть, и все мои дети взрослые. Социальная служба может решить, что ему будет лучше жить в семье с более младшими детьми или даже в постоянной приемной семье. Я не говорю, что они решат именно так, но вам стоит иметь в виду все варианты. Как только они получат полное разрешение на опеку, маловероятно, что вы сможете влиять на то, где Оскар будет жить.

– И все это из-за того, что я оставила его, чтобы навестить Луку в больнице! – сказала она.

Это была не совсем правда, но я не стала напоминать ей, что Оскар много месяцев был заброшен и подвергался абьюзу, и все это задолго до того, как она оставила его, чтобы поехать к Луке.

– Если Оскар будет жить с Дол и Иваном, я смогу видеться с ним только на Рождество, как сейчас с Лукой. У меня не получится договориться о том, чтобы ездить чаще. – Ее голос сорвался.

– Вы не рассматриваете возможность тоже вернуться жить в свою страну, если оба ваших сына будут там? – спросила я.

– Я не могу. Я задолжала много денег из-за моего бывшего мужа, и меня не оставят в покое, пока я не выплачу весь долг.

– Мне так жаль. Я не знаю, что сказать.

– Что бы вы сделали на моем месте, будь Оскар вашим сыном? – Я надеялась, что она не станет спрашивать меня об этом, хотя тоже задавалась таким вопросом.

– Это сложно, – сказала я осторожно. – Я не знаю всех подробностей, но, если вы должны очень много работать, чтобы уплатить долг, и Дол и Иван готовы позаботиться о Луке, я думаю, я согласилась бы, чтобы Оскар отправился к ним. Хотя это разбило бы мне сердце.

Последовала короткая тишина, а затем всхлип и голос Роксаны:

– Мне тоже это разобьет сердце, и я не уверена, что готова на это.

Глава двадцать пятая

Неустроенный

На следующий день, в среду, вернувшись с занятий арт-терапией, Оскар отправился играть в свою спальню, и у меня появилась возможность поговорить с Эндрю о звонке Роксаны.

Эндрю сказал мне, что собирается пообщаться с ней завтра, и также, что он узнал в полиции, каковы их планы относительно сбора доказательств для суда над абьюзерами Оскара. Ему ответили, что имеющихся свидетельств достаточно, так что, если Оскар уедет жить за границу, ему не нужно будет возвращаться, чтобы снова давать показания. Подобное было бы слишком травматично для него, и потому следовало выяснить это заранее и учесть при выборе варианта опеки. По окончании нашего разговора с Эндрю я привела Оскара и спросила Эндрю, следует ли мне оставить их наедине.

– Нет, не уходите, – сказал он.

Оскар сейчас же догадался, что речь пойдет о чем-то большем, чем обычный визит социального работника, и, насторожившись, сел рядом со мной на диван.

– Как у тебя дела, Оскар? По-прежнему любишь плавание и спортзал? – пытаясь помочь ему успокоиться,