вошел в хату, увидев вместо икон, как и положено в красном углу, зеркало. В тот же миг я ощутил удар средней силы сзади посередине позвоночника, услышав голос, повелевший мне сесть на высокий табурет в горнице и смотреть в зеркало, в котором я разглядел лицо странного существа, полностью заросшее волосами и бородой. Уже неплохо, подумалось мне, поскольку существо знает и понимает современный русский язык. Это был могучий дед, одежду которого мне так и не удалось увидеть из-за волос.

«– Кто ты? – переведя дыхание, спросил я.

– Не меня ли ты ищешь, юноша? – ответил он мне вопросом, а затем добавил. – Я небезызвестный тебе Филон Кмита-Чернобыльский, один из первых, кто заразил эту землю трупным ядом предательства и измены. Все остальные гетманы, атаманы и правители уже пришли на удобренную мной почву, а вот меня-то ваши историки и не знают, вернее, считают второстепенной и незаслуживающей внимания фигурой.

– Ты оборотень?

– Ты говоришь. Я тот, через кого в славянский мир пришла энергия распада. Отвергнутый даже адом и обретший во время магического ритуала заклятие, я превратился в пороговую сущность, которую ваши недальновидные ученые растревожили своими экспериментами по расщеплению атома. Очевидно, я и родился давным-давно для этого дня, чтобы наконец преподать вам урок, после чего мир уже не будет прежним, а ваша огромное государство сойдет на нет. Украина станет добычей демонов Руины, которые когда-то уже были запущены мной. Ваше расследование предстоящей трагедии ни к чему не приведет, хотя, казалось бы, зачем вам ставить свою махину у тектонических разломов и неподалеку от алтаря прежнего бога. Христиане на таких местах ставили церкви, как бы беря под покровительство ранее существовавшее святилище. Впрочем, все, что пребывает на поверхности, вы и не видите, что неудивительно с вашим нынешним мировоззрением.

– А отчего черный камень посередине поляны рассечен трещинами?

– Вон куда ты хватил! Да отпусти же ремень своей рушницы, а то натрешь себе пальцы, – ей ты мне ничего не сделаешь, да и заряда у тебя нет в стволе, как мне известно… Но тебе я отвечу, ибо ты уже не в силах ничем помешать предстоящему событию. Знай, что оттуда выходят наружу шаровые молнии. Ты, наверное, заметил мельчайший кристаллический пепел вокруг валуна, образующийся мгновенно от соприкосновения их с травой или занесенной ветром сухой листвой, ветошью. Говорят, очень целебная вещь. Ну на этом наше свидание окончено. Ступай заниматься своими науками и копать не по своей воле, а там, где тебе скажут, юноша. И благодари судьбу, что выбрался живым из заколдованного пристанища Филона Кмиты-Чернобыльско-го. Обычно отсюда уже не возвращаются в живых.

– А можно еще один вопрос: ты что, можешь ими управлять?

– Но это уже слишком, юноша…

Все сразу исчезло – и зеркало, и отражавшееся в нем волосато-бородатое лицо околдованного заклятьем существа: буквально через несколько мгновений я оказался в той точке на опушке большой похожей на перевернутое блюдце поляны, откуда начинал свое исследование и, решив не возвращаться к камню и не испытывать больше судьбу, побрел в город Припять, сжимая крепко ремешок от и вовсе не понадобившегося мне ружья, где заночевал в доме у одного давно знакомого «черного» археолога. Поделился увиденным и пережитым только с отцом, но он посчитал, что это было наваждение и меня ввели в иллюзию лесные духи. Тем не менее, координаты этого места я четко определил и внес в свою тетрадь…»

Вскоре прошел весь срок пребывания в окружном госпитале для ставших друзьями лейтенанта войск Гражданской обороны Романа Беневоленского и студента исторического факультета Киевского университета Глеба Галашко. Они оставили нелюдимого немца Вилли Лорая, лечение которого затягивалось, в наследство другим въехавшим на их место военнослужащим. На два дня с ночевкой Глеб пригласил Романа к себе домой в Печерский район Киева, неподалеку от Суворовского училища на бульваре Леси Украинки, а полковник Владимир Галашко взялся выправить все воинские проездные документы и предписания лейтенанта: через двое суток тот направлялся в военный профилакторий, находившийся в Кировском районе Крымской области. К тому же, за Романом в Киев должна была через день заехать из Москвы старшая сестра Валерия, тоже спешившая к дочке Насте и мужу физику-теоретику Павлу Самохвалову в Гаспру под Ялту на отдых. Для сестры дед с бабкой из Москвы по академической квоте забронировали номер в шикарной гостинице «Украина» (бывший «Паласт-Отель») в центре Киева. На следующее утро Глеб и Роман встретили сестру последнего и весь день возили ее на такси по киевским достопримечательностям: Крещатик, Подол, Софийский собор, Владимирский собор, Андреевская церковь, Киево-Печерская лавра. Отужинав втроем в ресторане гостиницы «Украина» и оставив отдыхать сестру Романа Валерию в номере, они решили прогуляться от станции метро Печерская до дома Глеба и по пути зашли осмотреть двор Суворовского училища: Глеба как сына полковника штаба округа беспрепятственно пропустили через КПП, да и у лейтенанта Беневоленского проблем с местной комендатурой не возникло. Здесь когда-то располагалось Киевское инженерное военное училище, юнкером которого являлся Николай Афанасьевич Булгаков (1898–1966), умерший вдали от родины родной младший и любимый брат выдающегося писателя, врач, биолог, бактериолог, послуживший прототипом Николки Турбина в бессмертном романе «Белая гвардия».

Они оба стояли у памятника А. В. Суворова, не в силах скрыть друг от друга невесть откуда нахлынувшей обоюдной грусти, а в закатном мареве нависала вдали с днепровского холма Родина-Мать со своим коротким гладиаторским мечом. Первым прервал тяготеющее сумрачное безмолвие Глеб Галашко:

– Роман, я написал тебе на листе топографические координаты подворья с хатой Филона Кмиты-Чернобыльского. Полагаю, что они когда-нибудь тебе да пригодятся. В любом случае, ты узнаешь, как их применить. Все произошло, как и говорил Кмита. Смотри, как все развивалось в Чернобыле – 20 секунд и аппаратура отключена, затем 20 световых вспышек и несколько шаровых молний, а затем уже глухие взрывы в четвертом энергоблоке. Таков пролог катастрофы, после которой мир уже не будет прежним ни для нас, ни для кого бы то ни было. Если мы больше не увидимся по тем или иным причинам, то приезжай на синь-камень Чернобога в Переславле-Залесском в ростовской земле и вспоминай обо мне.

– О чем ты говоришь, дружище! У нас еще вся жизнь впереди.

– Вся да не вся. Поверь я знаю, о чем говорю. У меня в роду был слепой кобзарь из северской Мены с сильно развитым предвидением на тонком плане. Опять же моя мама Лидия Федоровна Волковинская из рода околичной шляхты Подолья, у них все тоже обладали подобными способностями. Глянь, как мы с тобой разоткровенничались, можно сказать, в присутствии обоих