Она шагнула мимо миссис Грин по направлению к лестнице.

– А как насчет этого? – раздалось позади нее.

Патриция устало обернулась и увидела, что миссис Грин, запрокинув голову, смотрит наверх. Если говорить более конкретно, она смотрела на маленький черный крючок, торчащий из потолка. Приняв его за ориентир, Патриция смогла разглядеть прямоугольный контур дверцы, петли которой были покрашены в белый цвет. Миссис Грин принесла из кухни швабру и, воспользовавшись петелькой на ее конце, зацепила крючок. Женщины ухватились за швабру и потянули. Со скрипом пружин и потрескиванием краски прямоугольный контур стал расширяться и темнеть, чердачная дверца распахнулась, а прикрепленная к ней металлическая лестница раскрылась.

Сухой запах затхлости заполнил коридор.

– Я поднимусь, – сказала Патриция.

Она крепко ухватилась за перила, лестница тряслась и грохотала под ней. Патриция чувствовала себя страшно тяжелой, словно ноги вот-вот проломят ступени. Затем ее голова прошла сквозь отверстие в потолке и оказалась в темноте.

Через некоторое время глаза привыкли, и стало понятно, что какой-то свет проникает на чердак. Тот был очень большой – во всю длину дома, и на обоих концах находились жалюзийные решетки. Здесь было жарко и душно. Тот конец чердака, что выходил к улице, был пуст: только балки и розовая теплоизоляция. В задней части просматривались какие-то смутные непонятные контуры.

– У вас есть фонарик? – спросила Патриция, наклонившись вниз.

– Вот. – Миссис Грин отстегнула что-то от связки ключей.

Патриция спустилась на несколько ступенек и получила маленький бирюзовый резиновый прямоугольник размером с зажигалку.

– Сожмите с двух сторон, – подсказала миссис Грин. Крохотная лампочка выдала слабый мерцающий луч.

Все же лучше, чем ничего.

Патриция поднялась на чердак.

Пол был покрыт слоем яда для тараканов, мышиными экскрементами, сушеным гуано, голубиными перьями, тараканами лапками кверху и крупными сухими катышками, похожими на «подарки» енотов. Патриция потихоньку продвигалась к тому, что показалось ей кучей беспорядочно сваленных вещей. Прохладный воздух образовывал поперечный бриз, дующий из вентиляционных отверстий на торцах чердака. Каждый шаг поднимал с досок пола белое облачко.

Здесь пахло дохлыми насекомыми, гнилой тканью, размокшим когда-то картоном, который высох и покрылся плесенью. Внизу все было тщательно вычищено и выдраено так, что не осталось ни следа органики. Здесь, наверху, дом оставался в своем первозданном виде: необработанные балки, грязный фанерный пол, записанные карандашом строительные замеры на обнаженных досках под черепицей. Патриция провела лучом фонарика по куче предметов и поняла, что здесь была похоронена жизнь миссис Сэвидж.

Покрывала, стеганые одеяла и простыни были накинуты на коробки, сундуки и ящики, которые Патриция увидела когда-то в коттедже старой леди. Усеянные тараканьими яйцами, липкие от паутины, натянутой в каждом свободном пространстве, простыни и одеяла были жесткими и вонючими.

Патриция приподняла липкий уголок розового одеяла и ощутила сильный запах гнилой древесины. Под одеялом на полу лежала картонная коробка с поврежденными водой любовными романами в мягких обложках. Мыши изгрызли один из углов коробки, и останки ярко раскрашенных обложек вывалились из нее. Зачем Джеймс приволок весь этот мусор в новый дом? В этом было что-то неправильное. Во всем его новом, стерильно чистом доме этот чердак выглядел как досадное недоразумение.

Дотрагиваясь до этих покрывал, Патриция вздрагивала от переполнявшего ее отвращения. Они были покрыты пылью и грязью, усыпаны белым ядом от тараканов и мышиным пометом. Она обошла коробки и направилась туда, где не было покрывал, а от пола до крыши тянулась большая кирпичная труба. Ряд знакомых старых чемоданов, поставленных рядом с ней, окружала старая мебель, которую Патриция тоже помнила по прежнему дому: торшеры, практически полностью затянутые паутиной, толстой и плотной от застрявших там яиц насекомых; кресло-качалка, в мягком сиденье которого мыши устроили гнездо; журнальный столик на изогнутых ножках, решетчатая столешница которого покорежилась и раскололась.

Не зная, с чего начать, Патриция попыталась поднять каждый чемодан. За исключением предпоследнего, все казались пустыми. Предпоследний ей не удалось даже сдвинуть с места. Она попробовала еще раз. Казалось, он прирос к полу. С трудом она уложила набок этот коричневый продукт фирмы «Самсонайт» с твердыми бортами, пот закапал с ее носа. Еле-еле она открыла первую защелку, которая присохла от долгого неиспользования, потом взялась за вторую. Как только раздался щелчок, чемодан раскрылся под давлением того, что находилось внутри.

Химическое зловоние нафталина ударило в нос так, что заслезились глаза. Патриция сжала фонарик, что дала ей Урсула Грин, и в его луче увидела, что содержимое чемодана покрыто черным пластиком, по которому были разбросаны нафталиновые шарики, которые сейчас выкатывались на пол. Патриция отодвинула кусок пленки, и свет фонаря отразился от пары молочно-белых глаз.

Пальцы онемели, и фонарь погас, упав в чемодан. Патриция отступила назад, нога соскользнула с края фанерного настила и начала проваливаться в пустое пространство между балками. Нелепо замахав руками в воздухе, она начала заваливаться назад, но в последний момент схватилась за стропила и устояла.

Едва сдерживая приступ паники, она вновь двинулась к чемодану, нащупала фонарик, подняла и сдавила его. Глаза со страшными белесыми зрачками вновь взглянули на нее, но теперь она разобрала вокруг них очертания лица. Труп был завернут в пластиковый пакет из химчистки и щедро усыпан белыми кристаллами, которые от времени пожелтели и потемнели. Она поняла, что это соль. Нафталин для того, чтобы отбить запах. Соль – сохранить тело от разложения. Кожа на голове трупа была темно-коричневого цвета и туго облегала череп, растягивая губы и обнажая зубы в дьявольской ухмылке. Но, несмотря на это, Патриция узнала Франсин.

Сердце бешено заколотилось в груди, руки закололо от прилива крови, она заставила себя выключить фонарик. Положила его в карман и сражалась с «самсонайтом», пока чемодан не закрылся. Она защелкнула фиксаторы, ухватилась двумя руками за ручку и потащила его к люку. Он издавал громкий скребущий звук, пока она тянула его по полу.

Она протащила его на несколько дюймов, сделала шаг и потащила снова, потом вновь отошла на шаг и вновь принялась тянуть – так, шаг за шагом, она преодолевала расстояние до лестницы. Плечи ее горели, казалось, что позвоночник вот-вот сломается, но в конце концов она дотащила чемодан до самого люка и ощутила невероятное облегчение, когда увидела чистоту коридора внизу.

Она пока оставит чемодан здесь, позовет миссис Грин, и потом они вместе вынесут его из дома. Медлить и колебаться нельзя. Надо доставить этот чемодан в полицию. Патриция повернулась и уже ступила на лестницу, как снизу донеслись голоса – и она автоматически отдернула ногу.

– Миссис Грин… – говорил далекий мужской голос. Что было дальше, она не разобрала. – …сюрприз.

Не понять было и что ответила миссис Грин, но ясно прозвучали слова, которые произнес Джеймс Харрис:

– …приехать домой пораньше.

Глава 30

Словно молния пронзила тело