– …можете закругляться, – слушала она голос Джеймса Харриса. – …хочу пойти наверх и немного отдохнуть.

Ужасная мысль овладела Патрицией: в любую минуту Слик может подойти и постучать в дверь черного хода. Слик, которая не сумеет солгать даже ради спасения собственной жизни. И которая скажет, что пришла встретиться с Патрицией.

Кто-то снова заговорил, слов она не слышала, потом хозяин дома спросил:

– Лора сегодня здесь?

Патриция посмотрела вниз, и ее сердце забилось так сильно, что, наверное, оставило синяк на ребрах. Лора стояла в дверях гостевой спальни с тряпкой для пыли в руке и пристально смотрела на Патрицию.

– Лора, – прошептала Патриция.

Та медленно моргнула.

– Закрой лестницу, – взмолилась Патриция. Лора продолжала пялиться на нее. – Пожалуйста, закрой лестницу.

Джеймс Харрис что-то говорил миссис Грин, но Патриция не слышала, сосредоточившись на Лоре в стремлении донести свою мысль. Наконец Лора зашевелилась: жестом, понятным всем и во все времена, она подняла раскрытую руку в желтой перчатке. Патриция вспомнила о последней десятидолларовой купюре. Поспешно, едва не сломав ноготь на указательном пальце, сунула в карман руку и достала банкноту. Уронила ее вниз, и та запорхала по воздуху, плавно опустившись прямо в подставленную ладонь.

Внизу Харрис спросил:

– Кто-нибудь заходил?

Лора наклонилась, взялась за нижнюю ступеньку и толкнула лестницу вверх. Пружины на этот раз не заскрипели, но лестница закрывалась так быстро, что Патриция, испугавшись громкого хлопка, вытянула руки навстречу. Она поймала дверцу люка и позволила ей закрыться с тихим щелчком.

Прежде чем он поднимется наверх, надо вернуть чемодан на место. Патриция встала и просунула под него свою правую ногу, чувствуя, как трещат кости стопы под этой тяжестью, чуть приподняла чемодан, помогая себе ногой, и сделала шаг назад. Используя туфлю как рычаг, она стала раскачивать «самсонайт», постепенно отступая назад, шаг за шагом. Это было шумно, но не так громко, как когда она волокла его. Дико хромая, получая на голень по синяку с каждым шагом, с пульсом, бьющимся в запястьях, с чемоданом, царапающим ступню, она медленно добралась до конца чердака. Тут она заметила нафталиновые шарики, раскатившиеся по всему полу и поблескивающие в сумрачном свете чердака словно жемчужины.

Она собрала их в ладони и, не придумав ничего лучше, рассовала по карманам. Голова закружилась, Патриции казалось, что сейчас она упадет в обморок. Ей нужно было узнать, где Джеймс Харрис. Осторожно переступая с балки на балку, она вернулась к чердачной дверце, смахнула с дороги трех дохлых тараканов и, опустившись на колени, приблизила ухо к щели в грязном полу.

Было слышно, как с глухим стуком открывались и захлопывались двери спален. Можно только молить Бога, чтобы Лора закрыла дверь спальни рядом с лестницей на чердак. Внезапно Патриция услышала, как эта дверь распахнулась и внизу, почти прямо под люком, раздались чьи-то шаги, сердце екнуло. Вдруг лестница оставила следы на ковре? Потом еще шаги и шум закрывающейся двери.

Все стихло. Патриция с трудом поднялась. Каждая мышца, каждый сустав ее тела болели. Как отсюда выбраться? И почему Харрис решился ехать при свете дня? Она знала, что он делал это только в крайнем случае, подвергая себя большому риску. Что заставило его торопиться домой? И что произойдет, когда объявится Слик?

Снизу донеслись слабые, едва слышные голоса:

– …и приходите в следующий раз…

Уборщиц отправили домой. Отдаленный хлопок дал понять, что закрылась входная дверь. Патриция осталась одна. Наедине с Джеймсом Харрисом. Несколько минут все было тихо, и вот прямо из-под чердачного люка донесся певучий голос:

– Патриция… Я знаю, что ты здесь.

Она замерла. Джеймс собирался подняться наверх. Первой мыслью было закричать, но она сдержалась, едва успев зажать себе рот.

– Я найду тебя, Патриция, – пропел Джеймс Харрис.

Он опустит лестницу и поднимется. В любую секунду натянутся и заскрипят пружины, осветится периметр люка, раздадутся тяжелые шаги по ступенькам, – и она увидит голову и плечи этого человека, он повернет голову, увидит незваную гостью, и его рот растянется в широкой издевательской ухмылке, и эта штука, длинная черная штука с шуршащим звуком полезет из его горла. Патриция была в ловушке.

Внизу одна за другой начали открываться и закрываться двери спален, застучали дверцы шкафов и ванных комнат. Звуки становились все громче. Где-то совсем рядом хлопнула дверь – и душа Патриции чуть не выпрыгнула из тела. Снова хлопок двери, на этот раз еще ближе.

Вопрос времени, когда он вспомнит про чердак. Надо было срочно куда-то спрятаться.

Фонарик осветил пол, и надежды гостьи, что она ничем себя не выдала, растаяли. Как бы не так! В белом порошке от тараканов четко выделялись как ее следы, так и следы от перемещения чемодана. Присев на корточки и двигаясь медленно и осторожно, она стала ладонями взбивать порошок, чтобы слой яда, покрывающий пол, стал тоньше, но казался нетронутым. Поясницу жгло как огнем, а она пятилась, словно метелкой размахивая перед собой руками, пока не уперлась в стоящие у дымохода чемоданы. Тогда она выпрямилась и, воспользовавшись фонариком, оглядела плоды своего труда. Результат ее вдохновил.

Она осмотрела чемоданы и поняла, что тот, с телом Франсин, слишком чистый по сравнению с остальными. Зачерпнув мышиного помета и тараканьего яда, она обсыпала всем этим чемодан. Если пристально не приглядываться, это вполне может сработать.

Стоя, она чувствовала себя незащищенной, поэтому заставила себя лечь за грудой вещей миссис Сэвидж. Прижав ухо к фанерному листу, перекинутому между балками, она слышала, как вибрирует дом. Открывались и закрывались двери, приближались и удалялись шаги. Внезапно стало тихо. Тишина заставляла нервничать.

Она посмотрела на часы: 16:56. Тишина погрузила ее в транс. Она может оставаться здесь, здесь он не будет ее искать, она может ждать столько, сколько потребуется, и слушать; когда наступит темнота, он уйдет, и она сможет легко выскользнуть из дома. Она будет сильной. Она будет умной. Она будет в безопасности.

Она услышала, как заскрежетали пружины, а чердачная дверца открылась, залив светом дальнюю часть чердака.

– Патриция, – громко позвал Джеймс Харрис, поднимаясь по лесенке, ступени жалобно стонали под его ногами. – Я знаю, что ты здесь.

Она посмотрела на остатки мебели Энн Сэвидж и на ветхие покрывала, накинутые на коробки, и осознала, что ей не поможет даже залезть под них. Всё это было недостаточно крупным, чтобы спрятать ее. Если он обогнет кучу барахла и зайдет с этой стороны, то его поиски окончатся. Больше спрятаться было негде.

– Я иду за тобой, Патриция, – радостно провозгласил он, поднявшись на верхнюю ступеньку.

Тут она заметила ворох одежды на краю чердака, там, где заканчивались фанерные листы. Несколько больших коробок распались, и все их содержимое вывалилось наружу. Вот если бы зарыться в эту кучу… Патриция подползла ближе, вонючий запах гниющей ткани царапал