– Не боись, Нюрка, опосля сдадим! – нашел в себе силы дляшутки Чонкин. И приказал: – Вот что, Нюрка, хватай самолет за хвост и крути вразные стороны! Поняла?

– Поняла! – прокричала Нюра, сползая с плоскости на животе.

В это время генерал Дрынов сидел в блиндаже под тремянакатами и следил за происходящим сквозь перископ. Не то чтобы он был тактруслив (храбрость свою он неоднократно уже показывал), просто он считал, чтогенералу по чину положено сидеть в блиндаже и передвигаться исключительно набронетранспортере. В перископ он видел, как его войска сперва ползком, а потомкороткими перебежками двигались по направлению к крайней избе. Оттуда тоже велиогонь, но не очень плотный. Генерал приказал телефонисту соединить его скомандиром атакующего батальона и передал приказ начинать атаку.

– Есть, товарищ первый! – ответил в трубку командир батальона.

Вскоре в цепи атакующих заметно стало усиленное шевеление.

Бойцы ударного взвода в белых халатах подползли вплотную кзабору. Генерал видел, как они, поочередно приподнимаясь, взмахивают руками.Бросают бутылки, догадался генерал.

Но почему же нет пламени?

Генерал снова соединился с комбатом.

– Почему не горят бутылки?

– Сам не понимаю, товарищ Первый.

– А спичками не поджигали? – повысил голос генерал.

Было слышно, как шумно дышит в трубку командир батальона.

– Я тебя спрашиваю, – не дождался ответа Дрынов, – поджигалибутылки или нет?

– Нет, товарищ генерал.

– Почему?

– Я не знал, товарищ Первый, – помолчав, признался комбат.

– В трибунале узнаешь, – пообещал генерал. – Кто есть рядомс тобой из комсостава?

– Младший лейтенант Букашев.

– Передай ему командование батальоном и отправляйся подарест.

– Есть, товарищ Первый, – упавшим голосом ответила трубка.

В это время застучал пулемет. Генерал удивился и, бросивтрубку, кинулся к перископу.

Он увидел, что цепи атакующих залегли, а бойцы ударноговзвода, вжавшись в землю, ползут обратно. Халаты на них были уже не совсембелые или, точнее сказать, совсем не белые, теперь вполне пригодные длямаскировки.

Передвинув трубку перископа чуть левее, генерал увидел, чтопулеметный огонь идет из самолета, который, движимый непонятной силой,вращается на месте.

– Что за едрит твою мать! – удивился генерал, но,отрегулировав резкость, удивился еще больше. Некто явно женского пола вцветастом платье, расстегнутой телогрейке и сбившемся на плечи полушалкетаскает этот самолет за хвост. Вот самолет повернулся боком, и на хвосте егогенерал отчетливо разглядел звезду. «Неужто – наш?» – мелькнуло в генеральскоммозгу. Нет, не может быть. Обыкновенная вражеская уловка. Для того эта баба егои крутит, чтоб обмануть. Он опять вернулся к телефону. Вызвал командира полка.

– Слушай, Второй, – сказал он ему, – это говорит Первый! Унас в орудии сколько снарядов осталось?

– Один, товарищ Первый.

– Очень хорошо, – сказал Первый. – Прикажи подтащить орудиек уборной, на которой что-то написано иностранными буквами, и пускай вдарятпрямой наводкой в упор.

– Так пулемет же, товарищ Первый.

– Что пулемет?

– Не дает подойти. Стреляет. Люди погибнут.

– Погибнут! – загремел генерал. – Гуманист тоже нашелся. Нато и война, чтоб гибли. Подтащить орудие, я приказываю!

– Есть, товарищ Первый.

В это время умолк пулемет.

Отбив атаку, Чонкин снял пальцы с гашетки. И сразу наступилатишина до звона в ушах. Со стороны неприятеля тоже никто не стрелял.

– Нюрка! – обернулся Иван.

– Чего? – Нюра стояла, привалившись к хвосту, тяжело дышала,и лицо ее было красным и мокрым, как после бани.

– Живая, – улыбнулся ей Чонкин. – Ну отдохни маленько.

Было уже совсем светло, и он хорошо видел и тех, в грязныххалатах, которые швыряли бутылки, и других, в серых шинелях, которых былогораздо больше. Но все они лежали, не проявляя никаких признаков жизни, и дажеощущение опасности стало как будто бы проходить.

Где-то громко закричал петух, ему отозвался другой, потомтретий…

«Ишь, как голосисто кричат», – думал Чонкин, не замечая, чтоартиллеристы подтягивают свою сорокапятку, прикрываясь уборной Гладышева, накоторой было написано «Water closet».

– Нюрка, – сказал Иван ласково, – отдохнула маленько?

– А чего? – Нюра утирала лицо концом полушалка.

– Принесла бы водицы. Попить охота. Только бегом, а то ишоподстрелют.

Нюра, пригнувшись, кинулась к избе.

Ахнул запоздалый выстрел, но Нюра была уже за углом.

Вбежав в избу, она первым делом обратила внимание на крышкуподпола, но в этом смысле все было в порядке, пленники сидели внизу и никак непроявляли себя.

Нюра зачерпнула из ведра воды, и в это время раздался такойоглушительной силы взрыв, что пол под ней перевернулся, и, падая, она слышала,как летели со звоном стекла.

Выстрел был очень удачным. Единственный снаряд угодил точнов цель. Бойцы по-прежнему лежали, прижавшись к земле и ожидая ответа со стороныпротивника. Ответа не было.

И тогда временно исполняющий обязанности командира первогобатальона младший лейтенант Букашев поднялся на четвереньки.

– За Родину! – прокричал он хриплым от волнения голосом. –За Сталина! Ура-а!

Вскочил на ноги и побежал по мокрой траве, размахиваяпистолетом.

На какой-то миг замерло сердце, показалось, что он один и заним никого. Но уже в следующее мгновение услышал он за спиной мощное «ура» итопот десятков ног. Тут же заметил он и второй батальон, который тоже с криком«ура» бежал рассеянной цепью по улице, третий батальон, обойдя деревню понизу,приближался со стороны реки.