Она выпила чай и стала прощаться.

– Останься. Здесь будет хорошая музыка. – Влад смотрел с лукавым выражением.

– Я говорила тебе, мне нужно разобраться со своей хорошей музыкой. К тому же на сегодня уже, пожалуй, хватит новой информации.

***

Влад позвонил через три дня. Он сказал, что хочет увидеться завтра днем. Компания собиралась на аэродром. Он немного волновался. Вдруг она под каким-то предлогом откажет? Но она согласилась. Это было приятно.

Ему теперь казалось, что события прошедших дней как будто и должны были произойти. Просто, возможно, завтра или через месяц. Но все должно было непременно быть именно так. Он и она вместе. Когда он готовился к прыжку, послышался вопрос:

– Сколько метров? – поинтересовалась она.

– Тыща двести, – небрежно бросил он, но чувство гордости все же улавливалось в его тоне.

– А что так хило? – сыронизировала она.

– Чтобы было к чему стремиться. Пойдешь?

– Неа.

– Позорница! – Он широко улыбнулся, демонстрируя окружающим свою красивую улыбку.

– Зато, мож, будет к чему стремиться, килограмм эдак через двадцать.

– Кстати, сколько ты весишь?

– Сорок три.

– Гражданка не проходит по нормативам? – адресовал он инструктору, стоящему рядом.

– Определенно.

– Ну и скучай себе здесь, на земле, пока крутые парни бороздят воздушные просторы.

День стоял безветренный, но холодный. Он поднялся на борт самолета вслед за инструктором и, подмигнув ей, скрылся внутри. Он прыгал вторым. Когда он приземлился, первым ее вопросом было:

– Ну и как?

– Хорошо, – буря эмоций отражалась в его глазах, но не в речи. – Пойдем вовнутрь. Здесь холодно. И нечего пить.

***

– Мой телефон тебе дала Котова? – спросила она однажды.

– Я сам взял. – Влад смотрел на нее слегка прищуренными глазами.

– В смысле взял? – Она не ожидала такого ответа, но почему-то теперь не была удивлена.

– Ты, вероятно, плохо знаешь свою знакомую Котову. Она говорила, что нет у нее никакого телефона. Пришлось немного надавить.

– Как нет? Это же она звонила мне по поводу школьного вечера.

– Да, ты говорила.

– Не знаешь зачем она это сделала?

– Я всегда знаю то, что меня интересует, – сказал он ей.

Его глаза, темные, насыщенного глубокого оливкового цвета, выделялись на лице двумя светящимися цирконами, а черный рант, обрамляющий эту коричнево-зеленую глубину, делал его взгляд каким-то таинственным и как будто бы опасным. Это были глаза ночного хищника.

Она молчала. Молчание было частым спутником их общения. Они много раз подолгу оставались безмолвными. Не всегда слова нужны для того, чтобы понять друг друга. Первое время ей казалось это странным. Но потихоньку он научил ее ценить молчание.

***

На город опустился холод. Он не любил эти месяцы, когда серые дни сменялись дождливыми ночами. В один из таких холодных вечеров он решил увести ее из дома. Вместе они бродили по узким улицам центра и согревали друг друга. Город был пуст. Ленивые столичные жители разбрелись по своим углам. Холод выгонял с улиц каждого, но не их. Когда их становилось двое, им нельзя было удержаться на месте. Движение, вот что сближало их. Молодость не позволяла им довольствоваться однообразием.

– Останься сегодня у меня, – в этот раз он не собирался принимать отказа.

– Я не останусь.

– Останешься.

– Моя мама против, не забывай, я живу не одна.

– А я тебя не пущу.

– Я уважаю свою маму и не делаю так, чтобы она волновалась.

– Это – твои проблемы.

– Она не будет спать всю ночь. Я не могу себе этого позволить.

– Ты – большая девочка, найдешь слова.

– В этом ты не прав. Это ты – большой мальчик, а я – нет. Но это не позволит тебе закончить разговор в свою пользу.

– Упрямство не украшает женщин.

– Женщин, возможно, не украшает.

– Так я все-таки был прав при первой нашей встрече! Ты оказалась неженщиной? – сегодня он как никогда чувствовал себя охотником. Сейчас он оценивал шансы своей жертвы на спасение.

– Ну как бы тебе это попонятнее объяснить? Для того чтобы выпить из стакана, в него сначала нужно налить воды. Если стакан пуст, это не значит, что из него по определению нельзя пить. Наполни его и действуй!

Он продолжал изучающе на нее смотреть.

– Форма есть, – продолжала она, – но для того, чтобы картина имела завершенный вид, надо определиться с содержанием.

– Процесс можно ускорить, – сказал он с налетом нахальства.

– Нет. Если вмешиваться в ход вещей, пострадает качество.

***

В тот вечер у нее было упадническое настроение. Она снова поссорилась с мамой, которая была против их общения с Владом, аргументируя это тем, что он человек мутный. Эта тема в последнее время поднималась постоянно. В ее представлении было недопустимо скандалить с мамой, поэтому она молчала и тихо переживала это внутри.

Она ждала Влада возле подъезда его дома. Такая нестерпимая грусть пронзала все тело и, казалось, она не могла ощущать ничего иного.

– Привет, – сказал он, садясь рядом.

Она молчала.

– Что молчишь?

– Я люблю тебя, – неожиданно для себя самой прошептала она. Что-то щелкнуло у нее внутри. Сердце рванулось из груди. Она подумала, что только что совершила большую ошибку. Но было поздно. Он сидел, не говоря ни слова. В воздухе чувствовалось напряжение. Вдруг она встала и быстрыми шагами удалилась прочь.

***

Еще ни разу в жизни время не тянулось так умопомрачительно долго. Вечером он сидел дома, неизменно закрываясь у себя комнате и оставаясь один. Стены со всех сторон сурово смотрели ему в лицо. Он почти не виделся с друзьями, а когда приходил на тусовки, все его раздражало. Он все время думал о ней. Она сказала, что любит, а что чувствует он сам? Ведь он должен ей что-то ответить? Или он больше никогда ее не увидит. Он ее больше не увидит… Нет, он не может не видеть ее. Она должна быть рядом, должна быть с ним. Он хотел ее, а она все никак ему не давалась. Один раз он уже чуть не взял ее силой, но в последний момент что-то его удержало. Он не желал, чтобы это случилось так. Да, он очень хотел ее… Но была ли это любовь? Он, конечно, мог ей соврать, но почему-то его язык тогда отказался ему служить. Каждый новый миг он так хотел позвонить, но что он ей скажет теперь, когда прошло уже две недели? Соврет? Но будет ли это ложью? Неужели это и есть любовь? Неужели любовь такая странная? Но он должен был ее увидеть…