— Она рисковала тобой из-за реки Истины, бросала ради другого, а потом вернулась и… как я понял, опять бросила. Ты ведь ей пока наверняка и доверять не можешь. Вольный, — медленно протянул, — так любить, как ты, не каждый сумеет. Она хотя бы знает о твоих чувствах?

Я сглотнул, постарался унять легкую дрожь. Снова посмотрел на окно, не желая выдать взбушевавшихся эмоций. Я люблю ее. Я точно люблю ее.

Не думай о ней. Не сейчас.

Зажмурился, прогоняя мысли о ней, но Дес не позволял забыть.

— А если бы спасение мира зависело от смерти Ани, ты бы убил ее? — вопрос показался риторическим, поэтому я не стал отвечать. Дес поерзал в кресле и продолжил: — Или позволил бы миру погибнуть вместе с ней? Мне просто интересно.

Могу ли я представить, что она умрет? Могу, но боюсь.

— Я не знаю, Дес, — неожиданно для самого себя признался.

Наверное, мне просто снова нужен наставник. Нужен тот, кто объяснит, что происходит. Скажет, как будет правильно поступить.

— Не забывайся, Кейел, — так же тихо произнес Дес, — тебя выбрали духи для защиты Фадрагоса, а для защиты населения севера и поимки преступников есть я. И если Аня не виновна, то не пострадает.

Я промолчал. Поднялся и подошел к окну. На улице быстро стемнело, а в доме напротив тускло мерцал свет от камина. Видимо, мне уже не нужен мир без нее. К сожалению, я не нужен ей даже со всем нашим миром.

— Кто твоя невеста? — не оборачиваясь, спросил я. — Ты ведь говорил, что тебе не нужна женщина. Ругал их капризы, кривился от высокомерия или наоборот от притворной невинности. Как же так вышло, Дес?

— А, это. — В пойманном, полупрозрачном отражении он повел кружкой в воздухе — всего лишь легкий жест, будто отмахнулся. — Альила больна, и мне ее жаль.

— Умирает?

— Нет. Или да… Это очень трудный вопрос, Кейел. Вопрос жизни и смерти. Вы, Вольные, смотрите на это иначе, а мы хотим жить. Когда здоровы, конечно.

— Что с ней?

Я вернулся к кровати и, опустившись на прохладный пол, прислонился к ней спиной. Дес смотрел на меня сверху вниз.

— Она одержима — мечтает умереть. — Он поперхнулся, откашлялся и произнес: — Не смотри так на меня, я к этому отношения не имею. Она из региона Ласковой зари. Всю семью изгнали несколько лет назад. Она встряла, но выгнали их не по ее вине, а потому что родители пошли против решения осудить Альилу по требованию пострадавшего.

Он поставил кружку рядом с бутылкой, сцепил руки на животе в замок и уставился на огонь.

— История в целом вышла немного запутанной. Я отступлю и повторю, что Альила безумно красивая, — бросил на меня мимолетный взгляд. — Судя по рассказанному, именно внешность и послужила проблемой, но и без власти не обошлось. Короче, свататься к Альиле почтенный эльф пришел, да к тому же приближенный к небесным. А невеста моя в тот момент очаровала фангра. В общем, отвадили от нее всех ухажеров, но вот фангра, как выяснилось, она полюбила. До безумия полюбила. В прямом смысле, Кейел. Чтобы ты понимал лучше, уточню: прямо как ты Аню. Ну же, эмоциональное бревно, прояви хоть какие-то зачатки эмоций!

— Я понял, Дес, продолжай. — Я тряхнул головой, стараясь унять злость.

Он усмехнулся, но не стал больше раздражать.

— Просто дошло до Альилы окончательно, что она любит своего фангра, только когда к ритуалу связи сердец готовилась. Как поняла, так и сбежала. Согласись, некрасиво как-то получилось.

Помолчал немного, поболтав стопами из стороны в сторону, и заявил:

— И вот знаешь, глупец этот фангр. Ведь должен был понимать идиот, что Альилу надо было за ручку к жениху обратно привести, но нет. Мужчины… Есть у нас такая проблема, как падкость на все красивое. И ведь не хотим признаваться даже себе. — Немного нахмурившись, замолчал. — Без обид, но последнее высказывание не про тебя.

Я хмыкнул. Человечка никогда не будет столь же красивой, как эльфийки и шан’ниэрдки. Но Аня… В ней есть что-то еще, что позволяет любоваться ею. Она красива, пусть это и вижу только я.

Дес продолжал:

— Так вот когда Альилу нашли вместе с фангром, она с кулаками на несостоявшегося супруга набросилась. Первая замахнулась, а он оттолкнул. Немного неудачно, и силу не рассчитал. Это фангру не понравилось, и он тоже замахнулся. А вот с ним уже никто не церемонился. Обозленный эльф еще и приговаривал Альиле, что она виновата. Не думаю, что хоть у кого-то был шанс здоровым остаться, наблюдая, как любимому кости ломают и кровь спускают.

— А во время суда духи указали только на вину Альилы и погибшего фангра, — тихо проговорил я.

В памяти все еще свежи воспоминания, как Акеон ударил Аню, рассек ей щеку. Девочку хотели отравить, но она же осталась виноватой.

— Духи никогда не ошибаются, — произнес Дес. — Они замахнулись первыми.

— На севере нет духов, но суд мне кажется справедливей.

— Ты про историю с Аней? Сюда дошли вести, даже равнодушные пошумели какое-то время.

— Нет, — нахмурился я, удивляясь, что Дес часто угадывает мысли собеседников. Уже отвык от этого. — Я не про конкретный случай, а про всю систему. Сам ведь тоже иногда пользовался, чтобы уйти от наказаний.

— Да уж, у нас нет духов, зато есть соггоры. Ты когда-нибудь слышал, чтобы они подчинялись духам? Если и слышал, то сказки это, не верь. Они прислушивались к духам, но решения всегда принимали сами и ответственность ни на кого не перекидывали.

— Знаю. Так почему всю семью изгнали?

Дес потянулся за кружкой, бодро возвращаясь к теме:

— Эльф потребовал у семьи отказаться от Альилы, а их младшую дочь в жены захотел. Чего хмуришься? Врал он все, что влюбился в Альилу. Просто семья ее занималась кое-какими скользкими вопросами в гильдии Справедливости. Там, в местном участке. Не все преступники до суда доходят, это ведь не Обитель и не близлежащий регион. Приструнить родителей Альилы нужно было, чтобы помалкивали, и в регионе удержать, а тут уж как вышло. Семья вот сбежала, но младшую все равно не спасли. Ее выкрали прямо во время побега. Может, хотели потом шантажировать, а может, назад с ее помощью всех вернуть. Но похитители слишком туго веревки затянули на руках и ногах, забросили ее в кибитку и накрыли одеялом, чтобы обмоченный подол не видеть. А потом воняло им, — скривился, видимо, живо представляя запах, — они из кибитки и вышли. Только возле реки к девушке сунулись — это больше суток прошло, — а она посиневшая, с отечностью и, естественно, не дышит. Теперь родители Альилы над ней трясутся, не теряют надежды, что она поправится. Единственная дочь осталась, как никак. А она их и не слышит толком. Улыбается и все о фангре своем вспоминает: что ему нравится, а что нет. А когда ей говоришь, что он давно умер, она плачет и пытается убить себя.

— Зачем тебе этот брак?

У него безбедное будущее, множество забот с защитой региона. К чему дополнительные хлопоты?