Они условились, что Влада будет «крутить динаму» до половины одиннадцатого вечера. Поэтому за десять минут до назначенного срока Стас подозвал официанта, расплатился со щедрыми чаевыми, попросил закрыть распечатанную, но так и не начатую бутылку коньяка и, положив ее вместе с шампанским в висевшую на спинке стула сумку, спустился в гардероб. К моменту, когда Влада с Жоржем выходили из дверей, машина Стаса как раз притормозила перед входом.

— Куда ты меня тянешь! Мы могли бы еще выпить по рюмочке! — упирался Жорж, и Стасу пришлось, выскочив из машины, помочь Владе усадить Самохвалова-сына на заднее сиденье.

— Эй, водила, у тебя выпить не найдется? — заплетающимся языком спросил Жорж.

— Найдется. Но — ночная цена, сам понимаешь.

— Я заплачу, — сказала Влада, видимо, наблюдавшая процесс расчета Жоржа с официантом и сделавшая соответствующие выводы.

Стас достал из сумки бутылку коньяка и пластмассовые стаканчики, один желтый, другой красный. Влада наполнила их до половины, всыпала в красный белый порошок.

— А ты будешь, водила?

— Я за рулем.

— Ну и правильно. Я тоже, когда за рулем — ни грамма!

Жорж одним глотком выпил коньяк, поморщился и потребовал:

— А лимончик?

— Есть соленый огурец, — сказал Стас. — Только не помню, в какой карман положил.

— Нет. Огурцом я коньяк никогда не закусываю, — отказался Жорж и начал лапать Владу.

— Подожди. Мы еще не приехали, — оттолкнула она его. Жорж, откинувшись в угол, отключился.

— Трудно было? — спросил Стас.

— Нет. Он хорошо воспитан и не был противен, даже когда напился. А уж до того был — просто прелесть! Много знает и умеет интересно обо всем рассказывать. Даже жаль, что завтра он о нашей встрече начисто забудет.

— То-то ты хохотала почти весь вечер.

— Смех над шутками мужчины — лучший способ ему понравиться. Ты ведь мне такое задание давал?

— Кажется, ты его перевыполнила.

— Старалась.

Автомат на углу дома, где жил Самохвалов, не работал. Пришлось искать другой: звонить по мобильнику Стас не решился.

— А номер он тебе дал?

— И номер, и адрес. Как только начал пьянеть, сразу извинился и дал визитку.

— Я смотрю, у него все отработано до мелочей.

— Наверное, и в постели он тоже неплох.

Стас посмотрел на Владу так, что она погладила его ладонью по щеке и примирительно сказала:

— Не злись. Это тебе за живца. Терпеть не могу быть наживкой.

— Если все получится, этого больше не будет.

Они нашли работающий автомат, Влада позвонила.

— Сейчас спустится. Быстрее!

Возле подъезда, на скамейке, несколько парней и девушек курили и тренькали на гитаре. Стас знал, что скамейка может помешать, и прошлой ночью оттащил ее к другому подъезду. Но, видно, это место нравилось ребятам больше.

— Что будем делать? — почему-то шепотом спросила Влада.

— Встанем чуть дальше, за кустарником.

Стас остановил машину так, чтобы кусты, обрамлявшие газон перед домом, как можно лучше скрывали ее от взглядов моющих.

— Милая моя… взял бы я тебя… — пели ребята.

На секунду Стасу стало завидно. Совсем рядом его сверстники беззаботно поют, курят — может быть, даже травку, — тискают девчонок… И все проблемы — как выклянчить у предков деньги на дискотеку и водку!

Хлопнула дверь подъезда. Влада поспешила выйти из машины, а Стас с трудом вытащил Жоржа и пристроил его под самыми кустиками.

Как и ожидалось, Влада вернулась с Самохваловым-старшим.

— Вот, напился до бесчувствия, а меня водитель торопит, ему еще в Бескудниково ехать.

— Помогите мне, — попросил Самохвалов Стаса, привычно хватая сына под мышки. Стас медленно наклонился, чтобы взять Жоржа за ноги. В это время Влада ткнула инъектором в натянувшиеся на ягодицах спортивные брюки Самохвалова-старшего. Тот, аккуратно опустив сына, схватился за место, в котором почувствовал боль, и оглянулся на Владу. Она за это время успела спрятать инъектор в карман, с хрустом сломать, предварительно наклонив, веточку, отскочить и даже обернуться на хруст.

— Что такое? — возмутился Самохвалов.

— Вы, кажется, за сучок зацепились, — пояснила ему Влада и продемонстрировала, подняв, упавшую веточку.

Снотворное должно было подействовать уже через одну-две минуты. Но за это время Самохвалов не должен был дойти до подъезда.

Отец снова наклонился над сыном. Стас снова взял Жоржа за ноги, но тут же, охнув, схватился за спину.

— Подождите… — попросил он, скривившись от боли. — Спина…

— У вас что, радикулит? — спросил Самохвалов, вновь отпуская ноги сына. — Тогда я кого-нибудь другого попрошу помочь.

— Нет, я вчера на тренировке мышцы потянул. Сейчас пройдет… — остановил его Стас, решительно подхватывая Жоржа под колени. — Раз-два, взяли! — вполголоса скомандовал он.

Самохвалов свою часть задачи выполнил и плечи Жоржа приподнял. А вот Стас со своей частью позорно не справился — потеряв равновесие, он упал на Жоржа и застонал.

— Что с вами на этот раз? — спросил Самохвалов.

— Кажется, я руку вывихнул… — второй раз сморщившись от боли, соврал Стас.

— Экий вы невезучий. То спину, то руку… Давайте я все-таки ребят попрошу.

— Нет, я сейчас…

Стас поднялся, начал ощупывать свою руку, бросил отчаянный взгляд на Владу: долго еще? Помогай!

— Давайте мы вдвоем, — пришла она на помощь.

— Вы? — усомнился в ее силах Самохвалов.

— Я его от ресторана одна волокла, — похвасталась Влада. — Правда, он тогда еще ногами немного шевелил.

На этот раз Твиксы взялись за ногу Жоржа — вдвоем за одну.

— Нет, не так, — скомандовал Стас. — Вы за эту, а я за ту!

Но, когда Влада взялась за другую ногу Жоржа, Стас схватился за нее же.

— Вы что, комедию ломать вздумали? — заподозрил неладное Самохвалов.

У Стаса в багажнике был приготовлен молоток, обмотанный тряпкой, — запасной вариант на случай, если не сработает снотворное.

— Ваш сын такой тяжелый… Я сейчас домкрат принесу, — сказал Стас, отходя к машине.

— Подождите… Что-то и мне стало плохо… — схватился Самохвалов за сердце. — Я сейчас… Пару минут — и буду в норме…

Стас помог ему присесть на поребрик под кустиками.

— Странно… А вроде и не сердце… — сказал Самохвалов уже вполне сонным голосом и начал заваливаться набок. Стас не успел подхватить его, и Самохвалов стукнулся головой об асфальт, однако даже это не прервало навалившийся на него сон.