Давненько я не был в такой ярости. Проклятье! Иметь столь реальную возможность узнать, кто мой враг, и так бездарно ее упустить! Впрочем, сам виноват — впредь соображай, когда можно погружаться в свои мысли, а когда нет. С огромным трудом я обуздал свою злобу и загнал ее в резервуар. Такими темпами он быстро наполнится. Надо будет где-то сбросить лишний негатив.

Однако это потом, а сейчас следовало придумать, как быть с Мишкой. Во-первых, у него по-прежнему текла кровь, так как я, почуяв близость врага, бросился в погоню. Но это еще фигня: сейчас успокоюсь и вылечу его. А вот что делать с его «зомбированным» состоянием? Удастся ли мне его преодолеть? Обычно (если верить книгам и фильмам) подобные программы «выключаются», стоит человеку выполнить требуемую задачу. Но Мишка-то свою не выполнил. И что ему теперь — всю жизнь таким ходить?

Вернувшись в офис, я застал своего друга сидящим в кресле и уставившимся в одну точку. Со стороны могло показаться, что он просто глубоко задумался, но я сильно в этом сомневался. Скорее, программа, заложенная в него неизвестным гипнотизером, «зависла», когда все пошло не по сценарию. Я полагал, что мыслей в его голове в данный момент всего ничего, а те, что есть, перепутаны. Надо было что-то решать. Если бы мне удалось поймать того ублюдка на лестнице, я бы смог заставить его снять внушение, а теперь…

Я смотрел на Мишку в немом отчаянии. Э-магия отлично работала по материальным объектам, она хорошо лечила телесные раны и недуги, а вот по душе и разуму… Впрочем, незнание о возможности подобного воздействия моей Силы вовсе не означало, что таковой не имелось. А узнать что-либо об этом я мог только методом «научного тыка». Но ведь мой друг — не подопытный кролик. Если что-то пошло бы не так, Тихонов мог остаться умственно неполноценным до конца жизни. Идти на такой риск я не имел права.

Первоначальная злость на Мишку давно прошла. Для меня стала совершенно очевидной его невиновность в только что предпринятой попытке похищения, а может быть, и убийства. Его загипнотизировали, и за свои поступки он не отвечал.

Так какой у меня выход? Самое разумное и безопасное — воспользоваться помощью профессионала. Но знакомых гипнотизеров у меня не было, а к незнакомым обращаться опасно. Да и время дорого. Его жена, Катя, ни в коем случае не должна была увидеть мужа в таком состоянии. Ладно, будем размышлять логически. Он сейчас заторможен. Причина этого мне понятна, но для лечения она несущественна. Не стоит пытаться уничтожить само внушение, ибо так я легко могу перейти в отрицательную область. Правильнее будет воспринимать его состояние как обычную болезнь, в излечении которых я уже изрядно поднаторел. Другое дело, что все они были физические, а не психические. Но так ли уж принципиальна разница? Для того чтобы лечить это внушение как обычную болезнь, нужна всего лишь сильная положительная волна. Дополнительным плюсом данного метода было полное отсутствие риска для здоровья Мишки. Положительная волна в принципе неспособна причинить вред. Самое худшее, что может случиться, — отсутствие влияния на внушение. А кстати, заодно и лицо ему подлатаю.

Ладно, попробуем. Надо только избавиться от сомнений. Это проблемой для меня больше не являлось, так как подобное я проделывал уже сотни раз. Так, нормально. Секундная пауза, и я скомандовал: «Пошла!» Э-волна со знаком плюс хлынула через Мишку, унося всяческий негатив прочь. Действо продолжалось не более пятнадцати секунд, по истечении которых Тихонов поднял на меня глаза, причем взгляд их был совершенно осмысленным. Я мигом прекратил излучение, не желая попусту тратить положительную энергию. Кажется, получилось, но я боялся радоваться. И потому, внешне спокойный, но с дрожащей душой, стоял и смотрел в лицо другу, находя в нем явные признаки того, что передо мною прежний Миха. Возможно, это было сделано не самым рациональным способом, но какая разница? Главное — результат, а до остального мне нет никакого дела.

Между тем Мишка нарушил молчание:

— Я что, вырубился? С двух стаканчиков? Странно! Раньше со мной такого не случалось.

— Все когда-то бывает в первый раз, — пожал я плечами.

Не было смысла задавать Мишке вопросы: он явно ничего о происходившем не помнил.

— Либо водка паленая, либо я с тобой, трезвенником, совсем закалку потерял, — пришел к выводу мой друг. — Кстати, кто меня реанимировал, ты?

— А кто же еще!

— Ладно, давай по домам. — Тихонов обхлопал свои карманы, и на его лицо вернулось озадаченное выражение. — Слушай, а ты случайно не знаешь, куда я свой сотик девал?

— Случайно знаю. Ты попытался кого-то набрать, а тот оказался недоступен. Тут трубке и конец пришел: сма-ачный был удар об стену! И помочь твоей беде, друг, я ничем не могу. Сам знаешь — мои целительские таланты на вещи, к сожалению, не распространяются.

— Твою мать! — выругался Мишка, только сейчас заметив на полу остатки мобильника. — Нет, это точно паленая водка виновата. Выкинь ты на хрен эту бутылку от греха подальше, а я пока симку поищу. Авось уцелела.

Я молча кивнул и, взяв со стола ни в чем не повинную водку, пошел от нее избавляться. У меня были свои причины сожалеть о безвременной кончине Мишкиного мобильника — ведь там должен был сохраниться телефон Гипнотизера (пока не узнаю его имени, буду называть только так). Однако теперь уж ничего не попишешь. Я свой ход сделал. Сделал, конечно, не так, как хотел, а как позволил мне противник. Теперь остается ждать, когда, где и как он проявит себя в очередной раз. А поскольку информацией о нем я не располагал, то его проискам мог противопоставить пока только свою постоянную бдительность. И это паршиво!

Екатеринбург, 23 июня 2008 г.

— Тебе не кажется, Олег, что ты уже перерос «БШК»? — произнес Виктор Аркадьевич Дробышев, попыхивая трубкой.

— Что вы имеете в виду?

— Не прикидывайся. Ты знаешь, о чем я. Мы ведь недаром сделали на тебя ставку. Высокий потенциал в тебе уже тогда был виден невооруженным глазом. Сейчас он еще заметнее. И ты будешь утверждать, что твой потолок — быть правой рукой Белова?

— На данный момент — возможно. Я еще не готов к качественному скачку.

— Ну и глупо! Он — слишком мелкая фигура. А себя ты недооцениваешь. К счастью, рядом есть я, всегда готовый раскрыть тебе глаза. «БШК» — необходимый этап в твоей жизни, некая школа, которую ты должен был пройти. Но этот этап пройден. Пришла пора двигаться дальше.

— Дальше — это куда?

— Туда, где ты сможешь реализовать свой потенциал и принести больше пользы.

— Пользы кому?

— Себе в первую очередь. Ну и нам тоже. Ты ведь не забудешь, что мы для тебя сделали? — В голосе Дробышева легким, едва заметным фоном мелькнула угроза.

На правах старого друга семьи он пригласил Олега Кошкина к себе домой, и теперь они расположились в удобных креслах его гостиной, ведя на первый взгляд ни к чему не обязывающую беседу «за жизнь». Но только на первый взгляд. Дробышев давно был другом и покровителем семьи Кошкиных и не раз оказывал им серьезные услуги, благо имел для этого немалые возможности как президент крупного коммерческого банка. Олега он заприметил с ранней юности и сделал своим протеже. С тех пор Виктор Аркадьевич принимал в его жизни немалое участие, так что Кошкину-младшему было за что испытывать к нему признательность. Но самое главное — наверняка еще и будет. Дробышев олицетворял собой перспективу, и весьма значительную. Олег это прекрасно понимал, а потому к дружеским визитам в дом Виктора Аркадьевича относился в высшей степени серьезно и ответственно. Он отдавал себе отчет, какое влияние оказывает на его жизнь этот человек и как легко он может заменить в ней белую полосу на черную и наоборот.