Я целую Зои в щечку и неохотно отдаю ее понимающе улыбающейся Серене. Пока дитя очаровывает Серену, я чувствую пульсирующую боль в руке. Должно быть, Серена пережала мне руку. Мельком глянув на невестку, как она, плача от радости, держит ребенка на руках, я снова думаю об Эддисон. Хотя в последние дни я только это и делал, никак не могу отвлечься. Я на мгновение представляю себе, что если бы вместо Серены это Эдди лежала в постели с нашим малышом на руках. Эта мысль вызывала во мне паническую атаку, когда мы были вместе, но теперь все по-другому. Я извиняюсь перед Сереной и хочу выйти, но дверь открывается, и входит Броди с большой шишкой на лбу.

– Спасибо тебе, старик, что поддерживал ее. – Он протягивает мне руку, я пожимаю ее и вскрикиваю: это та самая поврежденная рука.

– Она взяла тебя в оборот, а?

– Она невероятно сильная. Но оно того стоило. Подожди, ты еще не видел малышку. Она всего этого стоила. – Я хлопаю его по плечу. – Я все сделаю ради вас и приму на себя любую боль.

– Спасибо, старший брат, – говорит он.

Броди целует жену и смотрит на свою чудесную дочь. Зои, как никто другой, завораживает всех своим взглядом. Впрочем, я надеюсь, что этот дар исчезнет прежде, чем она достигнет половой зрелости, и мне не придется отгонять от нее всех мальчиков, которые будут, так или иначе, угрожать ее сердцу.

Я вижу, что мой брат с первого взгляда влюбляется в свою дочь. Мне немного горько смотреть на такое счастье, потому что я один. Когда позже я вернусь в квартиру, Эддисон не будет ждать меня там. Потому что я все испортил, наврал ей и оттолкнул ее, хотя нужно было крепко держать ее.

Эддисон

Песня под настроение: James TW – Please Keep Loving Me

Добравшись вместе с Харлоу на такси до больницы, мы сидим в комнате ожидания и ждем, когда нас кто-нибудь заберет. Серена мучилась в родовых схватках больше десяти часов, и мы не хотим беспокоить и напрягать ее. Вскоре в комнату входит Броди. На его лице улыбка, а на лбу большая шишка.

– Выглядит плохо, – говорит его мама, но потом машет рукой.

– Это ничто по сравнению с болью, через которую пришлось пройти Серене.

– Мне было, наверное, хуже. Потому что, мой дорогой, ты родился при тазовом предлежании, и я хочу сказать: именно по этой причине после тебя я больше никого не рожала. – Она с любовью теребит его за щеку. – Ну, иди к жене. Я сейчас приду.

– Ладно, Дрейк еще с ней, но он тоже придет.

Броди обеспокоенно смотрит на меня, потому что последние его слова были обращены ко мне. Внезапно я начинаю нервничать, мои руки дрожат. Мама Дрейка видит это и берет меня за руки.

– Все будет хорошо, дорогая. Дрейк не идиот, иногда он замечает, что допустил ошибку.

– Спасибо, – говорю я, потому что не могу выдавить других слов.

Надо мной мигает флуоресцентная лампа, я поднимаю взгляд к потолку в ожидании внушения свыше, знака, что все будет хорошо, но, естественно, ничего не происходит. А как же иначе. Я должна сама решить, могу ли я простить Дрейка, если он станет просить прощения. Естественно, он меня ранил, причинил ненужную боль, но я понимаю его мотивы, хоть они и кажутся мне идиотскими. Однако иногда не требуется обнимать кого-то, иногда нужно просто довериться, и я так и делаю. Я верю Дрейку, пусть даже он и причинил мне боль.

Набравшись смелости, я покидаю комнату ожидания и замираю, увидев Дрейка, облокотившегося лбом о стену и прижавшего телефон к уху. Внезапно вибрирует мой мобильный. Он звонит мне, так что я поднимаю трубку, чтобы послушать, что он скажет.

– Привет, Дрейк.

Он замирает и глубоко дышит, что звучит невероятно сексуально.

– Привет. Я знаю, что я последний, с кем ты хотела бы поговорить, но выслушай меня, пожалуйста, прежде чем положить трубку. Я идиот, придурок, который позволил отцу манипулировать собой и поверил во всю его чушь. Я тебе никогда не изменял, поверь мне. Я бы не смог, потому что не хочу никого, кроме тебя. Я был в отчаянии, мне было больно, и сил не было ни на что, поэтому я оттолкнул тебя, но ты не хотела уходить, ты так верила в меня, не спасовала и боролась за нас, за меня, поэтому мне пришлось придумать измену. Мне так жаль, что я причинил тебе боль, Эддисон. Я не хотел, я люблю тебя, всегда любил, и я хочу детей. Не прямо сейчас, но когда мы оба будем к этому готовы. Просто знай: я хочу быть с тобой, если ты позволишь.

– Я тоже хочу быть с тобой, – говорю я, потому что больше не могу сдерживаться и хочу увидеть его лицо.

Он опускает руки и поворачивается ко мне. Я робко подхожу к нему, а он смотрит мне прямо в глаза.

– Мне так жаль, малышка. Я не хотел тебе врать.

Не медля более ни секунды, мы бросаемся друг другу в объятия, целуемся и крепко обнимаемся. Восполняем упущенное из-за глупой ссоры, касаемся друг друга.

– Больше так не делай, – тяжело выдыхаю я ему в губы.

– Ты про поцелуй? – Он притягивает меня к себе.

– Нет. Не отталкивай меня так. – Я игриво хлопаю его по груди.

– Обещаю, малышка, но если это расставание меня чему-то и научило, так это тому, что я больше не могу жить без тебя. Ты все, чего я хочу, все, что мне нужно, чтобы быть счастливым.

Дрейк целует меня в лоб, потом берет за руку, и мы идем в палату к Серене. Мы стоим в дверях и наблюдаем, как его мама смотрит на Зои со слезами на глазах, что-то ей напевая. Броди обнимает Серену, целуя ее руку. Это прекрасная картина, почти интимная, но Серена не прогоняет нас, а приглашает подойти.

– Вот и ты, – обращается она ко мне.

Я целую ее в щеку и поздравляю обоих.

– Она чудесная.

– Хочешь подержать ее? – спрашивает Серена.

– Это была бы честь для меня.

Я поражена, что мне можно взять малышку. И благодарна. Она похожа на Серену, но цвет кожи – как у Броди и Дрейка. Я осторожно беру маленький комочек в руки и влюбленно вздыхаю. Она совершенна. Эта ямочка под носом, темная кожа, и даже волосы просто волшебные. Я без ума от счастья. Дрейк становится рядом со мной и обнимает меня. Вот так мы и стоим, глядя на его племянницу, и наслаждаемся этим чудесным моментом, который навсегда нас всех соединил.

Мы не хотим мешать молодым родителям, и Дрейк вызывает Бруно, чтобы он отвез нас и маму Дрейка домой. Она прощается с нами и идет к себе. Мы с Дрейком идем ко мне. Уже давно за полночь, поэтому мы стараемся не шуметь и сразу идем в мою комнату. Как только дверь закрывается, все препятствия и сдержанность исчезают. Мы целуемся и сходим с ума от желания. Мы занимаемся любовью, нежно, мягко, наслаждаемся каждым моментом, возможно, потому, что оба поверили, что никогда больше не прикоснемся друг к другу.

Ополоснувшись, мы возвращаемся в постель и крепко обнимаемся. Нам просто необходимо касаться друг друга.