Изверги! И главный изверг я. Какое счастье, что Жаннаоставила это существо, кто бы ни был его отец. Хотя совершенно очевидно, чторебеночек совсем не похож на моего Евгения. А ему, малышу, и это безразлично.Вон он, пупсик наш, спит и совсем не переживает по этому поводу".

В детскую зашел Михаил.

— А Жанна где? — встревожился он.

— Спит, — шепотом ответила я. — Устала девочка, слишкоммного положительных эмоций.

Миша подошел к кроватке и с любопытством посмотрел намалыша.

— Надо же, неужели это мое произведение? — чисто риторическиспросил он, но меня эта фраза неприятно кольнула.

— Твое, твое, можешь не сомневаться, — поспешила заверить я.

— Да знаю, — рассмеялся он. — Странные испытываю чувства. Содной стороны, хочется его на руки взять, а с другой стороны, страшно этогобоюсь.

Скорей бы мама приехала. Я уже звонил ей вчера.

«Чертов маменькин сынок!» — мысленно возмутилась я,совершенно не испытывая тоски по Елизавете Павловне.

— Очень жалко, что он родился на месяц раньше, — вглядываясьв личико сына, сказал Михаил. — Если он сейчас весит три килограмма, сколько жеон весил бы через месяц? Настоящий был бы богатырь!

— И хорошо, что не богатырь, — торопливо возразила я. — Ихорошо, что не стал дожидаться срока, нетерпеливый он наш, зато Жанне легчебыло произвести его на свет.

В детскую завалила толпа подвыпивших друзей Михаила.

— Куда пропал Папаша? — радостно загалдели они.

— Папаша наслаждается общением с сыном!

— Он его уже воспитывает!

Мы с Михаилом зашикали. Друзья мгновенно преисполнилисьважности и на цыпочках проследовали к кроватке.

— Не подходите близко, — строго приказала я. — На вас полномикробов.

Эти здоровые лбы, многоуважаемые мужи в галстуках… Короче,столпы бизнеса, столпившись у кроватки младенца, стали сами похожи намладенцев.

Принялись друг друга толкать, гримасничать и шепотомназывать друг друга бациллами. Потом все дружно сошлись во мнении, что малыш —вылитый отец, особенно нос, губы и глаза. Учитывая, что изучаемый объект спал,как они определили последнее, неясно, но меня это вполне устраивало. Михаилатоже. Он просиял от удовольствия и охотно откликнулся на предложение друзейпойти выпить «за здоровье его сына».

— Софья Адамовна, а вы? Разве не пойдете? — спросил он,выходя из комнаты.

— Нет, я здесь посижу, — ответила я. Потом в детскуюпросочился Санька.

Мы с ним долго любовались младенцем и мечтали, мечтали…

— Это дитя будет космонавтом, — важно сказал Санька, и яедва не умерла от гордости за своего сына.

Надо же, он не такой, как все, мой ребенок! Он совершеннонеобычный!

Потому что не мечтает стать киллером или рэкетиром, какдругие дети. Мой сын мечтает стать космонавтом. Вот что значит настоящеевоспитание!

— Мама, ты слышала про Вовочку? — чтобы я не слишкомрадовалась, спросил Санька.

— Про Вовочку? — насторожилась я, не связывая с этим именемничего хорошего. — Что именно?

— Ну, как в школу приехали врачи проверять ум детей, аучительница сказала девочкам, чтобы они бежали из класса, когда Вовочке зададутвопрос. Вот у него и спрашивают: «Что строится рядом с вашей школой?» А онотвечает:

«Публичный дом». Девочки вскочили и бежать, а Вовочка имвслед: «Куда вы? Там только фундамент заложили!»

«Боже мой, какой прогресс, — подумала я. — Сексафон,секспорт и даже секстаз просто „тьфу!“ в сравнении с Вовочкой».

Любой знает, что беда подкрадывается незаметно, в самыйсчастливый момент жизни жертвы и безжалостно крушит все, что в краткий мигсвоего пребывания создало счастье.

Так случилось и на этот раз. В тот момент, когда и я, иЖанна успокоились и почувствовали себя счастливыми, когда я помирилась сЕвгением, когда стало забываться все плохое и даже баба Рая стала изредкапроявлять кротость, а Санька перестал интересоваться сексом, именно в этобезоблачное время неожиданно грянул гром.

Охваченная ужасом Жанна прибежала ко мне и, рыдая, сообщила:

— Все пропало.

Я ничего не поняла, но сильно испугалась и закричала:

— Что? Что пропало, говори быстрей, пока я еще жива и могутебя слушать! — потому что, признаться, сердце мое чуть не остановилось.

Лишь в этот миг я осознала, что, несмотря на безоблачнуюсчастливую жизнь, все время пребывала в напряженном ожидании беды. Я загналаэто ожидание глубоко внутрь, но от этого оно не перестало существовать. Теперьже, услышав сообщение Жанны, я судорожно соображала, к чему именно относится ее«пропало».

Заметив наконец что она пришла без ребенка, я в отчаяниизакричала:

— Где малыш?!

— Его повезли на экспертизу, — заламывая руки, воскликнулаЖанна и разразилась гомерическим смехом.

Я остолбенела.

— На какую экспертизу? И что в этом смешного?

Жанна хохотала и ничего не могла объяснить. По щекам еетекли крупные слезы. Мне показалось, что она сошла с ума.

— На какую экспертизу повезли ребенка и кто его повез? —вопила я, исступленно тормоша ее. — Скажешь ты мне или нет?!

Я и сама уже плохо соображала. В комнате, где мы с Жаннойуединились, давно уже собрались все обитатели квартиры: Евгений, явившийся с работына обед, баба Рая, млеющая от любопытства, и Санька, испуганно выглядывающийиз-за ее пышной юбки.

— Ты что, не видишь? У нее истерика, — констатировалЕвгений, оттаскивая меня от Жанны. — Баба Рая, воды!

— И таблетку! — от себя добавила я. После того как Жаннупривели в чувство, а бабу Раю с Санькой в срочном порядке выдворили напрогулку, удалось выяснить: Елизавета Павловна, вернувшись из Испании, оченьобиделась, что упустила такой торжественный момент, как рождение внука. Онаникак не могла понять, почему он родился на месяц раньше.

Спроси она об этом у меня или у невестки, может, все иобошлось бы. Но свекровь затаилась и принялась думать, и чем больше она думала,тем подозрительней становилась. Елизавету Павловну не устраивало в ребенкенекоторое несоответствие веса и возраста.

Выбрав удачный момент, она устроила сыну допрос спристрастием и без труда выяснила, что в первую брачную ночь не былодостаточных признаков девственности невесты.