собором. Сэнди спросил, как прошел день на работе. Вопрос вызвал у нее легкую досаду: он задал его так, будто она трудилась в какой-нибудь унылой конторе или в магазине.

— Вообще-то, мрачновато. Мне поручили заняться переправкой детей через линию фронта. Большинство из них сироты. Это всегда ужасно. — Барбара отвернулась, глаза у нее неожиданно защипало от слез. — Простите, у меня был длинный день, и эта новая работа вызвала… неприятные воспоминания.

— Хотите поделиться? — с мягким любопытством спросил Сэнди.

Барбара решила рассказать. Корделия была права, не имело смысла закупоривать переживания в себе.

— Когда я работала в Мадриде, там был один человек — англичанин из интербригады. Мы провели вместе прошлую зиму. Потом он ушел на фронт. И пропал без вести при Хараме.

— Я вам очень сочувствую, — кивнул Сэнди.

— Прошло всего девять месяцев, трудно с этим свыкнуться. — Она вздохнула. — В Испании такие истории теперь встречаются сплошь и рядом, я знаю.

Он предложил ей сигарету, раскурил ее.

— Доброволец?

— Да, Берни был коммунистом. Хотя он и не из рабочего класса. Он получил стипендию на обучение в частной школе и говорил как вы. Позже я узнала, что в партии его считали идеологически ненадежным из-за его сложного классового происхождения. Человек не той выделки.

Барбара взглянула на Сэнди и удивилась, потому что тот сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел на нее очень напряженным, хмурым взглядом.

— В какой частной школе учился ваш Берни? — тихо спросил он.

— В Руквуде, это где-то в Сассексе.

— Его фамилия, случайно, не Пайпер?

— Пайпер. — Теперь настала очередь Барбары испытать потрясение. — Да, верно… А вы…

— Я провел некоторое время в этой школе. И знал Пайпера. Правда, не слишком хорошо. Не думаю, что он упоминал обо мне, худшем ученике в классе. — Сэнди хохотнул, смешок у него вышел странный, похожий на лай.

— Нет. Он мало говорил о школе. Только то, что ему там не нравилось.

— Да. Это у нас с ним было общее, я помню.

— Вы дружили?

Сердце Барбары радостно подскочило, как будто какая-то часть Берни вернулась к ней.

Сэнди замялся:

— Вообще-то, нет. Я, как уже говорил, мало знал его. — Он покачал головой. — Боже, какое невероятное совпадение!

— Это похоже на судьбу, — улыбнулась Барбара. — Встреча с человеком, который был знаком с Берни.

Факт знакомства Сэнди с Берни, даже если они не были друзьями, привлекал Барбару. Они стали встречаться каждый четверг в баре. Барбара вдруг поймала себя на том, что ждет этих встреч. Корделия убыла на фронт, и теперь Барбара проводила вне дома только эти четверговые вечера. Подруга уехала однажды утром, быстро обняв напоследок Барбару и отказавшись от ее предложения помочь донести сумку до вокзала. Барбара поблагодарила Корделию за то, что с ее помощью начала понемногу возвращаться к жизни, но та улыбнулась и ответила, что сделала бы то же самое для любого другого человека, этого требовали от нее вера и любовь к Господу. Этот безличный ответ задел Барбару, на нее снова навалилось одиночество.

Выяснилось, что Сэнди и с Гарри был знаком, и даже считал его, пусть не Берни, своим другом. В некоторых отношениях он ее озадачивал. Он был загадочен, почти ничего не рассказывал о себе. Новых туров у него в то время не было, но он оставался в Бургосе, говорил, что пытается раскрутить какое-то дело. Что это за дело, Сэнди так никогда ей и не объяснил. Он всегда был безупречно одет. Барбара подумывала, нет ли у него где-нибудь подружки, но Сэнди ни о чем таком не упоминал. В голову ей пришла мысль: а вдруг он гомосексуалист? Но наблюдения этого не подтверждали. Он тоже был одинок, она это видела.

Как-то в декабрьский четверг Барбара спешила в кафе, пробиваясь сквозь холодный безжалостный дождь, который лупил с потемневшего неба. Когда она пришла, Сэнди уже был там, сидел за их обычным столиком с каким-то человеком в форме Фаланги. Они склонили друг к другу головы, и, хотя Барбара не слышала слов, она поняла, что мужчины спорят. Она не решалась подойти, с пальто на пол капала вода. Заметив ее, Сэнди махнул рукой:

— Простите, Барбара, я заканчивал одно небольшое дело.

Фалангист встал, посмотрел на нее. Это был мужчина средних лет со строгим лицом. Он опустил взгляд на Сэнди и сказал:

— Дело, которое должно быть выгодно испанцам, сеньор. Испанское дело, испанская выгода.

Военный резко поклонился Барбаре и ушел, стуча каблуками по дощатому полу. Сэнди с напряженным от злости лицом глянул ему вслед. Барбара, смущенная, села. Собравшись, Сэнди резко рассмеялся:

— Прошу прощения за эту сцену. Планы, которые я строил относительно работы, рушатся. Тут, кажется, не склонны поощрять предпринимательство. — Сэнди вздохнул. — Ничего. Вернусь к своим туристам.

Он взял Барбаре напиток и вернулся к столику.

— Не подумать ли вам о возвращении домой? — предложила она. — Я уже стала размышлять, чем займусь после окончания войны. Мне не хотелось бы ехать обратно в Женеву.

Сэнди покачал головой и тихо сказал:

— Ехать назад… нет. У меня там никого. Англия душит.

— Я понимаю, о чем вы. — Барбара подняла бокал. — За утрату корней.

— За утрату корней, — улыбнулся он. — Знаете, в тот вечер, когда мы познакомились, я подумал: «Вот девушка, которая стоит в стороне и наблюдает. Как я».

— Правда?

— Да.

Барбара вздохнула:

— Я очень не люблю себя. Потому и стою в стороне.

— Из-за того, что злитесь на Берни? — Сэнди посмотрел на нее очень серьезно. — Не стоит думать, что другие люди помогут вам себя полюбить. Я знаю точно, сам когда-то был таким.

— Вы?

Она удивилась. Сэнди всегда казался таким решительным, уверенным в себе.

— Пока не дорос до самостоятельного мышления.

— Мне было трудно в школе, — сказала Барбара со вздохом. — Меня там все время изводили.

Она помолчала, но Сэнди ничего не сказал, только ободряюще кивнул, и Барбара выложила ему свою историю:

— Знаете, иногда у меня в голове звучат их голоса. Нет, я не слышу их, иначе меня можно было бы считать чокнутой, но я их вспоминаю. Когда от усталости ошибаюсь на работе. Говорю себе, что я мерзкая, конопатая, четырехглазая, ничего не стою. И после смерти Берни эта нелюбовь к себе усилилась. — Она повесила голову. — Я никому не рассказываю об этом. Только Берни знал.

— Значит, я попал в число избранных.

— Мне кажется, вам можно доверять, — ответила Барбара, не поднимая глаз. — Не знаю почему.

— Посмотрите на меня, — тихо сказал Сэнди. — Посмотрите, не бойтесь.

Она вскинула голову, храбро улыбаясь и смаргивая слезы.

— Скажите им, чтобы проваливали! — велел Сэнди. — Только услышите их, скажите, что вам на них плевать и вы им всем покажете. Не вслух,