Другой пролетел по воздуху, целясь прямо ему в горло, и я сорвал его с неба, зажав в кулаке. Еще две стрелы с горящим веществом полетели в сторону Гнева.

Нонна, должно быть, сказала ведьмам целиться в него, чтобы либо отвлечь, либо наказать меня за то, что я выбрала его. Ярость, раскаленная добела и всепоглощающая, рикошетом прошла сквозь меня. Мой муж стал мишенью, и на этом все притворство вежливости для меня закончилось. К черту наш план.

— Достаточно. — Мой голос был едва громче шепота, но он донесся до стражников и ведьм. Это было похоже на порывистый ветер урагана, и ведьмы, должно быть, почувствовали приближающуюся опасность. Они перестали пускать свои магические стрелы, схватили друг друга за руки и начали петь. Как будто их магия могла когда-либо надеяться превзойти мою, особенно теперь, когда я была по-настоящему сильна. Я вдохнула и втянула силу, пульсирующую в моем центре, полностью подключаясь к Источнику.

Этот колодец был нескончаемым. Бесконечный. С моим замком на месте моя сила касалась только поверхности того, на что я была способна. И гнев ведьм, их ярость из-за возрождения Дома Мести, нападения на Море и Вино, и страх, который я теперь чувствовала, исходящий от них волнами, подпитывали меня. Я стала каждой извращенной историей, которую они рассказывали. Я приняла свое истинное «я». Теперь я была Яростью во плоти, и они не забудут, что значит нанести удар богине.

В их шабаше будут рассказываться истории об этой битве. Предупреждения шептались приглушенными голосами, когда они одним глазом поглядывали на небо, ища предзнаменование того, что они разжигали мой грех, даже осмелившись говорить об этом дне вообще. Гнев будет жить, но никто из них не выживет.

Я повелевала большей силой, большим огнем, большей яростью, когда обращал свою магию на ведьм. Их было две дюжины. Кроме Нонны, я сразу никого не узнала, хотя по-настоящему и не смотрела. Не имело бы значения, знал ли я их лично или нет. Они пришли бы сражаться, убивать, и я бы ответил тем же.

На этот раз я никому не позволю встать между мной и Гневом.

Они причинили ему боль, и хотя он исцелился, с меня было достаточно.

Я собрала всю ярость, которой командовала, каждую каплю ярости из-за лжи, манипуляций и предательства. Годы, проведенные вдали от моей магии, высвобожденной в аду, полностью контролируемом мной. Одно за другим тела рушились, обугленный пепел уносило порывистым ветром. Я изливала огонь, как мстительная богиня, еще долго после того, как пала последняя ведьма, довольный тем, что наблюдал, как горит весь круг.

Теплые пальцы обвились вокруг моих, увлекая меня сюда и сейчас.

Первое, что я заметила, была жуткая тишина. Огонь больше не потрескивал.

Зимняя буря тоже утихла. Я едва слышала дыхание демонов рядом со мной.

Я посмотрела на Гнева, выражение его лица было напряженным, но гордым.

— Они мертвы, миледи. Все они.

По моему телу снова пробежали мурашки. Я оторвала взгляд от своего мужа и огляделась вокруг. Все охранники смотрели на меня с откровенным страхом, написанным на их лицах.

Ну, не все охранники. Множество демонов полностью опустили свои взгляды, вообще отказываясь смотреть мне в глаза. Я посмотрела на ряд стражников и солдат, пока мое внимание не остановилось на их принце. Жадность не испугалась, но я почувствовал легкую тревогу, когда он наклонил голову. Его рука все еще лежала на рукояти меча.

— Дом Жадности благодарит Дом Гнева за его помощь.

Помощь. Я закончила битву до того, как могла начаться настоящая война. Я посмотрела на невредимых охранников — кроме первого охранника, который заглянул за выступ, никто не погиб. Моя ярость не отступила достаточно, и между иглами страха, пронзающими меня, и раздражением от мужского высокомерия я развязала еще немного ада.

— Почему Жадность дома постоянно становится мишенью? Я нахожу странным, что и ведьмы, и оборотни решили напасть на твой круг. Независимо от того, какую игру моя сестра продолжает разыгрывать, они приходят к тебе. Не Дом Гнева, не Зависти и не Гордыни. Твой. Что ты сделал, чтобы нажить так много врагов?

Жадность повел плечом.

— Возможно, они охотятся за моим богатством. Монеты только из одного игрового зала могли бы помочь финансировать войну. — Он мягко улыбнулся. — Пожалуйста, пройдите в ваши гостевые апартаменты. Я был бы небрежен, если бы не устроил праздничный бал в честь вас обоих.

С этими словами Жадность и его стражники направились обратно в замок. Я подумала о том, чтобы бросить несколько огненных бутонов им в пятки, идея наблюдать, как они запрыгивают в замок, немного забавляла, но воздержалась. Гнев все еще наблюдал за мной, как будто я могла потерять контроль и сжечь королевство дотла.

— Я говорил тебе, — тихо сказал я, — тебе нечего меня бояться.

— Я знаю. — Взгляд Гнева переместился на территорию. — Но знаешь ли ты?

Я перевесилась через парапет, уставившись вниз на тлеющую лужайку, тела наших врагов теперь были не более чем горсткой пепла.

Это должно беспокоить меня, обладающую достаточной силой, чтобы уничтожить две дюжины ведьм, не вспотев. Нонна может быть там, внизу, среди мертвых. И все же я ничего не почувствовала. Кроме, возможно, удовлетворения от того, что я защитила того, кого люблю. Что заставило меня понять, почему мой муж был осторожен с освобождением богини мести во мне.

Я снова обратил свое внимание на Гнева.

— Я бы хотел избавиться от запаха дыма, прежде чем мы оденемся для сегодняшнего вечера.

* * *

Неудивительно, что бальный зал Жадности был бронзовым декадансом. Как всегда в его игровых залах, все казалось богатым, роскошным, лучшим, что можно было купить за его монету.

Цвета богатства, изобилие хороших металлов, шелк и бархат, и огромное количество произведений искусства, представленных в великолепных рамах. Это была комната, показывающая принца жадности во всей красе.

Гнев и я медленно шли вокруг бальной зоны. Он не много сказал с тех пор, как мы искупались и переоделись в более формальную одежду, его эмоции невозможно было прочесть.

Но я не была дурой. Я поняла, что показав себя во всей красе, позволяя ярости разгуляться, навлекла проблем. Но он знал о нашей стратегии больше; он придумал ее еще до того, как мы покинули Дом Гнева. В отличие от своего брата и армии Жадности, Гнев не был застигнут врасплох этим вечером.

Он знал, что если кому-то из нас будет угрожать опасность, я высвобожу всю свою силу без сожалений.