Безсссусссловно, где-то есссть и сссильные люди. Я ощутил уничтожение часссти моих щупалец, но кто это был? Где это ссслучилосссь? Я еще не нассстолько сссилен, чтобы зссснать точно…

И человек, который сссейчассс ссслужит мне – тоже.

На редкосссть бессссссильное сссущессство. Но всссе-таки лучше, чем многие.

Алчносссть зсссаменяет ему всссе оссстальное. Ссстремление к власссти делает уязсссвимым и управляемым. И я воссспользсссуюсссь им. Для начала. А может и потом. Нехорошо упуссскать такой восссхитительный материал.

Первая жертва вообще оказсссаласссь отвратительно ссслабой. Практичессски бессссссмысссленной…

Сссвоими сссоплями и ссслезсссами он иссспортил всссе, что только возсссможно.

Надо более сссильную жертву. Хотя бы более религиозсссную.

И чем ссскорее, тем лучше!

Я хочу иметь новое сссильное тело! Хочу ходить по зсссемле!

Хочу жить!

Люди – это всссего лишь жалкие однодневки. Какая разсссница – ссскольким придетссся умереть ради моей цели? Они сссозсссданы, как моя пища…

3 сентября

Пятница

Утро началось несахарно. А именно – с того, что меня разбудил дикий вопль.

– Нет!!! Не надо! Не надо!!! Жан!!! Не умирай!!!

Шарль орал и метался по кровати. Хорошо хоть она широкая. Ногой по чему-нибудь ценному я не получила. Но и окрик не помог. Я поняла, что доораться до дракона не получится. И вместо акустического воздействия пришлось сильно тряхануть мужчину за плечо. Раза четыре. Потом Шарль открыл глаза и уставился на меня. – Ты… я…

Вот! Всегда говорила, что один удар ногой в ухо действует лучше сотни добрых слов. Голосом я бы сейчас долго его будила. А так – раз, два – и готово.

Постепенно память возвращалась к полудракону. В глазах появлялось осознание, что он – здесь. Я – здесь. Альфонсо – там. И все останется по-прежнему. Я кивнула дракону в подтверждение – и он вопросительно поглядел на меня.

– Доброе утро, – сказала я, понимая его опасения. Поди, поверь спросонок, что свобода – не приснилась. – Учти, кто первый встал – тот первый в душ.

И соскочила с кровати.

– У нас на сегодня большая программа. Что ты вообще умеешь делать? Из полезного в хозяйстве?

– Мало чего, – криво улыбнулся Шарль, откидывая одеяло и тоже опуская ноги на пол. – Альфонсо не был сторонником образования.

– Вообще – или когда дело касается тебя?

– И то, и то…

– Сила есть – ума не надо?

– Зачем учиться у тех, кого можно просто убить?

– Нас убить – можно. Но – сложно, – сообщила я. – Ты учти, у меня сегодня выходной, то есть я прогуливаю, а завтра я иду учиться. Альфонс – Альфонсом, а у меня на носу пересдача по политологии. Блин.

И я поскакала в душ.

* * *

Через пятнадцать минут я уже готова была смириться с судьбой. Тесто для оладушек размешать труда не составило. И оставить чуть-чуть подняться. А стоя на кухне и отваривая макароны (спасибо производителям готовых соусов) я поняла, что жизнь – неплохая штука.

На завтрак вредно? Глупости! Вы хоть представляете, сколько сил я трачу с разными зубастыми? Слона слопаешь!

Макароны были слиты и накрыты крышкой – чтобы не сильно остыли. И я метнула на плиту две сковороды.

Да, оладьи не будут слишком пышными. Но – после жизни у Альфонсо Шарль и не потребует от меня порционных судачков анатюрель и прочей радости. Сойдут и мои кулинарные потуги.

Шарль тоже отправился в душ – и там шумела вода. Когда он появился на кухне, приглаживая мокрые волосы ладонью, все уже было готово и разложено по тарелкам.

– У меня есть предложение, – прочавкала я, наматывая на вилку макароны. – Сегодня я прогуливаю, но завтра никак. У меня три пары в институте, а в идеале и пересдача по политологии. – Судя по лицу оборотня, ему это ни о чем не говорило. М-да, долго его цивилизовать придется. – А тебе надо чем-нибудь заниматься, пока меня нет. Ты комп освоил?

– Нет, – покачал головой Шарль.

Глядя на него, я чувствовала себя великим кулинаром. У меня даже вареная картошка иногда пригорает, да и макароны можно бы еще поварить. А готовые соусы вообще сплошной ядохимикат. Все время порываюсь растворить их в ведре и картошку опрыскать. Спорим, колорадский жук таки от них сдохнет? Но Шарль трескал обыкновенные спагетти с таким блаженным выражением на лице, что казалось – на тарелке лежат изысканные яства. Трюфеля и фуа-гра минимум.

– Тогда сейчас, пока ждем шмотки, я научу тебя мыть посуду и лазить по сетке.

– Посуду я и так мыть умею. Кстати, можно добавки?

– Сам положи. Кастрюля на плите, все остальное в холодильнике. Ешь, что пожелаешь.

Шарль воспользовался предложением и вытащил из холодильника остатки копченой курицы.

– Можно?

– Будешь задавать дурацкие вопросы – обижусь. Конечно можно. Ладно. Тогда посуду моем пополам. И лезем в сеть.

– Где?

– Что?

– Ну, сеть – где? Снаружи?

Я фыркнула. Ну да. Сленг-с. Вот скажи человеку: «У меня мать подохла». Получишь соболезнования – и по ушам за «подохла». Мать же! А я всего-навсего сократила выражение «У меня сегодня погорела материнская плата». Кстати, тьфу-тьфу-тьфу…

– Я имею в виду Интернет. Ты с ним знаком?

– Нет.

– Вот и поучишься. Заодно будет тебе чем заняться, пока меня не будет. Все равно пока Альфонсо здесь, тебе лучше быть или рядом со мной – или у меня дома. А то схватят на улице, увезут, как кавказскую пленницу – и ори потом, что тебя – нельзя! А когда эта делегация-вамп уберется восвояси – цивилизуешься, профессию получишь – и давай на волю.

– Юля… – Шарль глядел на меня серьезными пурпурно-лиловыми глазами. – А что произошло с тобой, что ты решилась меня вытащить?

– Что произошло?

Перед глазами мелькнули две картины. Первая – связанный Шарль, на спину которого опускается кнут. Вторая же…

Я оттаскиваю в сторону палача. Человек на пыточном столе слабо стонет – и я подхожу к нему. Только это – не человек. Это вампир. Из-под изуродованных губ выглядывают клыки. Они кажутся необычно белыми на фоне окровавленного лица. Слишком белыми. У него остался всего один клык. Зубы мучительно оскалены – и видно, что второй был выбит раньше.

Руки и ноги вампира на месте, их не отрубили, но кожа была буквально порезана на кусочки. На лице не осталось живого места. С него просто снимали кожу. То есть не просто, а медленно и со вкусом.