неблагосклонный взгляд. Йоссе все понял без лишних слов и мгновенно нырнул в озеро.

В озере тоже было многолюдно: голые мужчины и женщины плескались в воде, обнимались, дрались, уходили на глубину и там, среди шевелящихся, как пальцы, водорослей, предавались любовным утехам, а вверх от них медленно поднимались пузыри воздуха.

Йоссе проплыл под водой какое-то время, затем лег на дно и посмотрел вверх. Наверху виднелись, дробясь и искажаясь, тела тех, кто плавал на поверхности. Потом рядом с Йоссе очутилась красивая женщина, но у нее был рыбий хвост, и вся она была какая-то бледно-голубая. Она помахала ему руками, пропуская водоросли между пальцами, но Йоссе покачал головой, и русалка куда-то уплыла.

Звуки доносились глухо и были странными, но наверху определенно что-то происходило. В конце концов любопытство одержало победу над ленью и усталостью, и Йоссе всплыл. Вокруг озера медленно ехала кавалькада: всадники, сплошь голые (Йоссе в какой-то момент вообще перестал обращать на это внимание), сидели на лошадях и на более странных животных, среди которых оказался и знакомый синий бык. Бык продолжал жевать осоку и, встретившись с Йоссе взглядом, ясно дал ему понять, что запомнил дерзкого человечка и при случае не преминет его вздуть. Толстые ляжки быка, важно переваливаясь, удалились; явился лохматый пятнистый кот с красивой всадницей на спине; она махнула кому-то и крикнула: «Ты принес мне выпить?» – и как будто из воздуха, запущенная невидимой рукой, в ее руки влетела фляжка. Женщина запрокинула голову и влила в себя содержимое фляжки, а потом бросила ее обратно.

– По голове!.. – донесся чей-то вопль. Женщина расхохоталась; рассмеялся и мужчина, который ехал вслед за ней. Кавалькада сдвинулась, подобно зодиакальным созвездиям на небе, и взору Йоссе предстали новые персонажи. Но мысль философа уже устремилась к выпивке, которая буквально из ниоткуда ниспала на госпожу.

«Надо выбираться», – решил брат Вычитание и решительно вскарабкался на берег.

Путь ему преграждала нескончаемая кавалькада. Вздумай он шагнуть вперед, его бы растоптали копыта, лапы с когтями – и что там у птиц. Йоссе сел, свесив ноги в воду, поболтал ими, огорчился.

– Прикидываешь, как выбраться? – раздался голос у него над ухом.

Йоссе уже ничему не удивлялся и ничего не боялся. Он повернул голову и увидел чернокожего человека.

– Ой! – вскрикнул Йоссе и подскочил на месте, а потом шлепнулся обратно и больно треснулся голым задом. – Ой, ты кто такой и почему говоришь по-человечески?

– Потому что я человек.

– А почему такого цвета?

– Русалку видел? Она вообще синяя.

– Ну, она так… голубоватая всего лишь. И потом, у нее хвост.

– Был бы у меня хвост, ты бы не удивился?

– Нет конечно! С хвостом другое дело.

– Но у меня нет хвоста.

– Это-то и настораживает.

Оба помолчали.

Потом чернокожий человек сказал:

– Тебя как зовут?

– Йоссе ван Уккле, – сказал Йоссе ван Уккле. – Вот как. А ты кто?

– Я человек.

– Нет, звать тебя как?

– Преториус.

– Что это за имя такое?

– Ученое латинское имя.

– Ты ученый? – удивился Йоссе.

– Ученым был тот человек, который дал мне имя.

– Ясно, – сказал Йоссе. – А ты здесь давно сидишь?

– Понятия не имею, – сказал Преториус.

– Если у тебя имя латинское, то, может быть, ты тут давно. Еще со времен Катона Утического, – предположил Йоссе.

Теперь они сидели рядком и дружно болтали в воде ногами, поднимая брызги. Высунулась было русалка, но они окатили ее водой, и она обиженно нырнула.

– Вон там Гвейде ван Таул, – показал чернокожий на человека, который примостился на плоском камне, подобно лягушке. Человек сидел на корточках, обхватив себя за плечи руками, и со скучающим видом плевал в воду.

– А он кто такой? – спросил Йоссе. – С виду-то вроде бы совсем даже не плох.

– Он очень гордый, – пояснил Преториус. – Потому он здесь и оказался. Здесь нет совсем хороших людей, как, впрочем, нет и совсем дурных. Сплошь серединка на половинку.

Преториус привстал и закричал, размахивая руками:

– Эй, Гвейде! Гвейде ван Таул! Иди к нам!

Гвейде бросил на него гневный взгляд. Тут Йоссе увидел, что этот Гвейде действительно был весьма хорош собой: с длинными тонкими бровями и сверкающими зелеными глазами, настоящий дьявол – пожиратель женских сердец.

– Иди к нам! – повторил Преториус.

– Зачем это мне, столь прекрасному и гордому, идти к каким-то двум сомнительным оборванцам? – вопросил Гвейде громким голосом.

– Да с чего ты взял, что мы оборванцы? – возмутился Йоссе, которого большую часть жизни иначе-то и не называли. – Лично я философ.

– Голодранец ты и нищеброд, а не философ, – насмешливо отозвался Гвейде. – И хоть ты совсем голый, а выглядишь так, словно всю одежду с тебя ободрали. Вот почему я назвал тебя оборванцем.

Йоссе повернулся к Преториусу.

– Выходит, даже в мире голых сохраняются эти различия, и один человек гол совершенно не так, как другой?

– Эту истину учишься постигать с опытом, – сказал Преториус. – Впрочем, я что голый, что одетый сильно отличаюсь от большинства здешних обитателей. Поэтому ко мне многие подобные правила неприменимы. Но совершенно определенно, что ты голый из бедности, а Гвейде – из гордости, и что у тебя просто другого выхода нет, Гвейде же не желает ничего скрывать.

– Чернокожий прав! – сказал Гвейде. – Он умнее тебя.

– Потому что старше, – обиделся Йоссе ван Уккле. – Он вот помнит Катона Утического, а я – нет.

Гвейде захохотал:

– Каждому отмерено свое, а тебе, нищеброд, даже такой ерунды не дано, как знакомство с каким-то там Катоном. Это говорит об убогости твоей фортуны и незначительности твоей натуры.

– Ерунда! – возмутился Йоссе. – Самому-то тебе, что фортуна намерила?

– Что намерила, то все мое, – сказал Гвейде.

– Его на турнире убили, – шепнул Преториус. – По глупой случайности. И не обижайся на него, потому что он понятия не имеет о том, кто такой Катон, тем более Утический.

– А зачем ты с ним вообще разговариваешь? – спросил Йоссе.

– У него есть яйцо.

– Прости меня, брат Преториус, но у меня тоже есть, и даже не одно.

– Нет, у него какое надо яйцо, оно от огромной птицы, – сказал Преториус. – И если мы хотим отсюда спастись, нам следует завладеть этим яйцом.

– Я бы на его месте не отдал, – усомнился Йоссе.

– И он на своем месте не отдаст, – заверил Преториус. – Он на нем сидит и надеется высидеть огромную птицу, на которой можно было бы улететь. Или дракона, которого можно было бы науськивать на всех неугодных. Так запросто мы яйцом не завладеем. Тут нужна какая-нибудь хитрость.

Йоссе ван Уккле призадумался. И вдруг он понял, что ему никак не придумать ничего нового. Когда он