– Тогда как ты можешь судить о том, хороший ли я человек? Вполне возможно, что из-за лазера я тоже изменился, а после курса снова стану сволочью.

– От лазера страдают интеллект и волевые качества. Склонность к эмпатии, как правило, остаётся прежней.

– Выходит, какую-то часть тебя я всё-таки знаю.

– Да, но для любви этого недостаточно. Визулинда говорит, мой случай довольно тяжёлый. Когда-то я училась на разработчика игр виртуальной реальности. Теперь я ничего не помню. Болезнь изменила мою личность особенно сильно.

– Выходит, личность – это только интеллект и волевые качества?

– По большей части, да.

– Но я ведь полюбил тебя совсем не из-за них…

– Разумеется, нет. Ты полюбил некую совокупность признаков. Но кто знает, понравится ли тебе новый набор, в котором осталась только часть исходного.

Елдыринец смотрел на любимую. Теперь их разделяла чудовищная пропасть.

– Одевайся, – сказала Стефания. – Нас люди ждут.

Опомнившись, Дюндель принялся поспешно натягивать на себя одежду. В это время Стефания отсоединила от материализатора ёмкость с чистым энтузиазмом.

– Я, кстати, Стеша, – внезапно произнесла Стефания.

– А я, кстати, Витя, – отозвался елдыринец.

– А как же «Дюндель»?!

– А «Дюндель» – это так, дворовое прозвище…

Открутив крышку, Стефания принялась переливаливать энтузиазм из ёмкости в канистру. «Возможно, она права, – рассуждал Дюндель, – и меня на самом деле отупил кто-то из мордоворотов…» Теперь он стыдился своего простодушия. А ещё он понял одно: любить женщину только за красоту – глупость. На такое способен лишь тот, кто пострадал от отупляющего лазера. «С другой стороны, – думал елдыринец, – каналы, которые я смотрел в плену у генерала, и были чем-то вроде отупляющего оружия».

Взяв канистру, Стефания направилась к выходу.

– Я хотел сказать тебе ещё кое-что, – внезапно произнёс Дюндель.

Стефания обернулась.

– Мы с Антохой не были ни в каком лагере для военнопленных, – признался елдыринец.

– То есть… как?! – воскликнула Стефания, едва не выронив канистру.

– Вот так. Всё это время мы жили у генерала под присмотром.

Несколько секунд Стефания безумно пялилась на Дюнделя, не желая верить его словам.

– Так вы… завербованы? – в ужасе спросила она.

– Нет. Мы сбежали.

– Они знают про ускоритель?

Упуская подробности, елдыринец рассказал ей всё, что произошло после захвата «Карло Гольдони» войсками Зугарда. Стефания внимательно слушала и время от времени задавала вопросы. Не желая говорить про «Золотую клетку» и отношения с Марго, Дюндель сочинил историю о том, что якобы отправил свой трек на канал маэстро Харальдюфа…

– Ты говорил Харальдюфу о фекалиях лосей?

– Нет. Но ещё немного – и сказал бы… Я должен был найти тебя.

– Вы идиоты! Нужно было признаться во всём до того, как мы стыковались! Ты понимаешь, что за нами могла быть слежка?

Дюндель стоял, растерянно любуясь раздражённой Гвендельфиной. Он чувствовал себя неимоверно глупо – и всё же теперь ему было намного легче. Стефания злилась; она досадовала на елдыринцев за то, что они едва не поставили под угрозу всю операцию. Себя, впрочем, она обвиняла ещё больше: чего, в конце концов, она ожидала от тех, кого отупил гнусный Зугард?

– А что за операция? – спросил Дюндель. – И что это за секретная лаборатория за перегородкой?

– Мини-завод по производству препарата для лечения лазерной идиотии, – ответила девушка. – Мы заболтались, нам нужно спешить…

Внезапно раздался резкий сигнал тревоги. Сначала Дюндель даже не понял, откуда исходит звук; потом, осмотревшись, он заметил на потолке оповещатель. Он мигал красным.

– Ну всё, попали! – сердито произнесла Стефания. – Нас явно заметил патруль!

– Ты расскажешь о нас Хельмимире? – спросил Дюндель, понимая, что беды не миновать.

– Если расскажу – она пристрелит вас обоих. Так что помалкивайте.

Глава 17: «Ох уж этот Зубарев!» и фанатичные интеллигенты

– Нужно предупредить твоего друга, а то разболтает, – сказала Стефания по дороге в стерильный блок. – И согласуйте легенду: вас будут допрашивать по отдельности.

Во рту у Дюнделя пересохло. Теперь, когда он вновь обрёл друзей и любимую, судьба-злодейка приготовила ему очередное испытание. Внезапно сработал коммуникатор Стефании: Хельмимира вызывала их с Дюнделем в командный пункт «Фёдор Михалыча». «Вполне возможно, что скоро меня пристрелят», – пронеслось в голове у елдыринца.

Волнуясь, влюблённые поспешили в кабину.

– Я клянусь, что не выпускал их из виду! – твердил Гоблинович, стоя возле Антохи. Того, поставив на колени, держали два качкоида.

– Хельмимира, это всего лишь партуль, и он пока ещё нас не заметил, – говорил хладнокровный Гардиальд. – Если он приблизится, наши корабли одолеют его в два счёта. Когда подойдёт подкрепление, мы будем уже далеко.

Хельмимира стояла спиной к выходу и молча смотрела на данные радаров. Затем она резко обернулась к Стефании.

– Что это, мать твою, значит? – грубо спросила мундиморийка.

– Хельмимира, за ними следили больше полугода! – воскликнула Стефания. – Они не могут быть связаны ни с кем из генералов!

– Их выпустили из лагеря как приманку… А я, старая дура, повелась.

– Хельмимира, не руби с плеча, – сказал Гардиальд. – Я точно знаю, что хвоста за нами не было. Мало ли, какой патруль здесь бродит?

Имперские корабли подходили всё ближе. Когда они оказались там, откуда могли заметить базу, Хельмимира приказала атаковать. Несколько партизанских аппаратов, которые всё это время дежурили на разных спутниках Генриетты-Ливитт, немедленно ринулись в бой. Тем временем, Хельмимира связалась с лабораторией.

– Как скоро будет готова текущая партия? – спросила она, обращаясь к кому-то по рации.

Ей ответили, что необходимо ещё около получаса.

– Хорошо, заканчивайте, – сказала мундиморийка. – Новую не начинать.

Идея со «спасением» елдыринцев была спорной. Никто не мог сказать, насколько сильно их отупили. Ребятам было известно о свойствах фекалий, и в любом случае не мешало бы закрыть им рот. Гоблинович, который возвысился в отряде благодаря дружбе с Исааком, слёзно умолял вернуть Антоху домой. Стефания просила за Дюнделя. Исходя их этого, Хельмимира была совсем не против похитить информаторов и отправить их подальше. Возможно, их даже следовало ещё немного отупить, чтоб не болтали. «Никто даже разницы не заметит», – втайне рассуждала Хельмимира.

С другой стороны, Хельмимира знала, что Дюндель – протеже Харальдюфа. Какое-то время она даже была уверена, что елдыринский рэпер давно завербован. То, как им с Антохой удалось выбраться из лагеря, до сих пор оставалось тайной. Однако, если бы Харальдюф знал о технологии, то армия давно использовала бы все силы для зачистки партизан. Это была бы настоящая охота. Несколькими операциями со стороны Зугарда явно бы не обошлось.

За елдыринцами установили слежку. Ничего особенного не замечали. Спустя некоторое время Дюндель подружился с Фернандо Карендо – информатором подпольной ячейки – и стал