света. Лучшее время за последние месяцы. Ладно, годы. Выходные состояли из вкусной еды, приятных бесед и умопомрачительного секса. Я бы даже заподозрил, что умер и попал в рай, если бы не получил письмо от своего бухгалтера с напоминанием о необходимости уплаты квартального налога.

После нашего расставания я думал, что превозношу секс с Мэдисон до мифического уровня, чтобы утешить себя за некачественный интим, с которым мне приходилось иметь дело, но я ошибался. В реальности все оказалось даже лучше, чем в воспоминаниях.

Дольше, жестче и влажнее.

Единственным омрачающим фактором стал Итан Чертов Гудман, который все еще находился рядом. Он катался с нами на лошадях, сидел с нами за одним столом, флиртовал с Кэти (которая, вопреки моим представлениям, не выглядела смущенной от перспективы целоваться с бывшим моей девушки). Справедливости ради, я не возражал, чтобы он встречался с моей сестрой. Поразмыслив над этим вопросом более тщательно, я понял, что он вовсе не легкомысленный парень, каким я его считал. Итан скорее напоминал безопасного игрока и прихожанина церкви в носках по щиколотку, с которым моя сестра могла обрести счастье. Я просто не думал, что он подходит моей Мэдисон. То есть Мэдисон. Не моей. Она не моя. Мне это известно.

В то утро, когда мы все планировали возвращаться в город, Итану пришлось уехать пораньше из-за чрезвычайной ситуации. Он предложил подвезти Кэти, взглянув на Мэдисон, которая, широко улыбнувшись, показала ему большой палец вверх.

Таким образом, к утру мы остались без Итана и Кэти. А значит, я смог сделать то, о чем мечтал с тех пор, как придумал весь этот план с фиктивной помолвкой. Во время завтрака, совершенно случайно и бесцеремонно, я наклонился и поцеловал Мэдисон в губы. Просто чмокнул. Всегда придерживался мнения, что тех, кто выражает свою страсть на публике, следует линчевать на городской площади. Однако моих действий хватило, чтобы доказать всем, что наши отношения настоящие.

Выражение лица Эмбер – будто она проглотила муху – в сочетании с пораженным хмурым взглядом Джулиана почти рассмешили меня.

Теперь, когда мы направлялись домой, меня раздражала мысль о прощании. Моя бывшая/действующая/временная девушка восхитительна, и она отвлекала меня от мыслей о болезни отца, что определенно служило бонусом.

– Где планируешь сегодня спать? – спросил я, ведя машину на такой скорости, что мелькавшие пожилые люди выглядели как отъявленные панки. Сельские пейзажи проплывали мимо, точно мультяшные картинки, постепенно превращаясь в бетонные высокие здания и узкие тротуары по мере приближения к Нью-Йорку.

– У себя в кровати, – рассмеялась она. – Где же еще?

– У меня, – спокойно ответил я.

– Дейзи, – напомнила Мэд. – Вероятно, она очень скучает по мне.

– Ты могла бы взять ее с собой. – Что, черт возьми, я несу? Увидев на своей подушке женские волосы, я бы захотел сделать в квартире полную перестановку. А клубок шерсти на полу, скорее всего, заставил бы меня сжечь все здание.

– Думаю, она взбесится. – На мгновение Мэд замолчала. – Вообще-то, мне кажется, что и ты тоже. Нет, спасибо.

Я ждал, что Мэд пригласит меня в свою студию, но она листала свадебный журнал, который прихватила с собой. «Для исследования», – напомнил я себе. Ей известно положение вещей. На въезде в Манхэттен я, наконец, сказал:

– Или я могу переночевать у тебя.

Она закрыла журнал, положив его на скрещенные ноги.

– Разве тебе не нужно собственное пространство? Мы только что провели вместе все выходные.

– Регулярный секс важнее личного пространства, – ответил я с иронией. – В любой день недели. Это наука.

– Значит ли это, что ты даешь шанс моногамии, пока мы временно вместе? – Звучало скорее как насмешка, нежели вопрос.

– Ты этого хочешь? – парировал я. Чем напомнил себе собственную мать с сестрой, которые в порыве пассивной агрессии пытаются убедить друг друга съесть последний кусок пирога на День благодарения.

– А ты этого хочешь? – упорствовала Мэд. Клавиатура в моей голове набрала грубый ответ. Ей что, пять?

– Конечно, – отрезал я. – Буду соблюдать временную моногамию. Если ты сделаешь то же самое.

– Я? – боковым зрением я заметил, как она ухмыльнулась. – Разве я известна тем, что бегаю по городу и прыгаю из одной койки в другую?

Весомый аргумент. Это правда, с тех пор как мы снова оказались в одной постели, я чувствовал, что теряю несколько баллов IQ всякий раз, когда кончаю в нее. Будто Мэдисон высасывала из меня логику. Далила для моего Самсона, будь он гением, а она… ну, причудливым хипстером. Я отпил кофе.

– Как думаешь, если бы мы когда-нибудь сняли секс-видео, оно бы выглядело странным? Ты такой крупный, – размышляла Мэд.

Я чуть не выплюнул напиток на лобовое стекло.

– Прежде всего, я бы никогда не снял секс-видео, как и любое документальное подтверждение близости с другим человеком в любом контексте. – Я поставил пластиковую емкость в подстаканник. – Но позволь мне тебя заверить, мы не выглядим странно в постели.

– Откуда ты знаешь?

– Я наблюдал за нами в зеркало своей спальни, когда мы занимались сексом. – Повисло молчание. – Мы выглядели чертовски эпично, если уж на то пошло.

Мэд прокручивала обручальное кольцо, надув губы, пока переваривала мои слова. До ее дома оставалось десять минут езды. Она все еще не сказала, могу ли я переночевать у нее. И я снова начинал на нее злиться. Возможно, это не такая уж плохая идея – провести некоторое время порознь.

– Думаю, сегодня я бы предпочла спать одна, – наконец сказала Мэд. – Знаешь, просто чтобы убедиться, что наши отношения развиваются не слишком быстро, и мы не прониклись друг к другу какими-то чувствами.

– Ладно, – сказал я. У меня не хватило духу поправить ее и указать на то, что… ну, у меня нет сердца, поэтому о зарождении чувств не может быть и речи.

– Отлично.

Я припарковался перед ее домом из коричневого камня и помог ей с сумками. Поставив их в гостиной, мы поцеловались, и я побрел обратно к машине.

Но остановился на выходе из здания.

Затем развернулся и поднялся обратно, сжав кулак и готовясь постучать в ее квартиру. Я уже поднял руку, но дверь распахнулась как раз в тот момент, когда мои костяшки пальцев почти коснулись деревянной поверхности. Мэдисон стояла в проеме и тяжело дышала.

Я моргнул, ожидая указаний. Должен ли я поцеловать ее? Или держаться на расстоянии? Ругать ее чертову нерешительность?

– Основные правила, – она предостерегающе подняла ладонь, – поскольку я знаю, что у тебя нет чувств, но у меня они есть, и я в первую очередь хочу защитить себя.

Вздернув подбородок, я показал, что внимательно