С этими словами она вылетает за дверь, оставив меня зализывать раны и размышлять над ее монологом. Все справедливо: начал читать другому мораль – получи в ответ. Но, боже мой, сколько же времени все это в ней копилось? Все эти годы, что мы прожили душа в душу… Может быть, за фасадом «верной дружбы» уже много лет пряталось раздражение и недовольство друг другом?

Постепенно гнев уступает место боли. «Если ее слова тебя задели – значит, в них есть правда», – непременно сказал бы Скотт. Наверно, и вправду есть. Иззи не боится рисковать, не боится любить. И, что там ни говори, если она приведет в исполнение свой «шикарный план», на свете станет двумя счастливыми людьми больше.

А я кому принесла счастье? Кристиану, верно: но это было десять лет назад. С тех пор вся моя любовь уходит в пар, бесцельный и бесполезный. Большинство моих влюбленностей (хм, «большинство»… всего-то их было…) оканчиваются ничем. Я подношу человеку сердце на тарелочке, а он вежливо отвечает: «Спасибо за угощение, но я, знаете ли, уже сыт. Как-нибудь в другой раз». А те немногие, кто отвечал на мое чувство, вели себя по принципу: «А если вот так ущипнуть, будет больно?» – так что к сердцу я их старалась и близко не подпускать. И все это время лелеяла свои большие надежды, ждала принца, которого сочту достойным любви. Быть может, мое пристрастие к никчемным типам – лишь уловка подсознания, позволяющая не жить, не любить в полную силу? Да, наверно, Иззи права. Я боюсь делиться собой. Маскирую свое малодушие под разборчивость. С наслаждением осуждаю выходки Иззи и радуюсь, что на ее фоне выгляжу чистенькой. И что толку с моей чистоты? Она-то – в пентхаусе, а я – у разбитого корыта.

Вдалеке трезвонит дверной звонок: слышно, как Иззи впускает посыльного. И минуты не проходит, как она врывается ко мне: по щекам ручьем текут слезы, в руке – измятый бумажный листок.

– Вот, читай! – вопит она, швырнув мне бумагу. – Радуйся!

Несколько секунд я тупо смотрю на смятый белый лист. Что происходит? Похоже, весь мир сегодня сошел с ума. Разворачиваю письмо, сажусь под лампу и читаю.

Это факс. От Дейва.

«Дорогая Иззи!

Прости, что пищу тебе. Знаю, такие, новости надо сообщать лицом к лицуили хотя бы по телефону: но ты не отвечаешь на звонки, так что я решил написать.

После твоего отъезда я начал работать над новым проектом вместе с Элейн, и скоро мы поняли, что по-прежнему любим друг друга. Ты очаровала меня с первого взгляда, и ее я никогда не полюблю так, как тебя; но разница в том, что ей я нужен. А для меня это самое главное – быть нужным, знать, что на тебя полагаются. В твоей жизни я сидел на заднем сиденье и радовался, когда ты бросала на меня рассеянный взгляд в зеркало заднего вида; в жизни Элейн я – за рулем.

Ты знаешь, я никогда не решился бы причинить тебе боль, но сегодня Элейн пригласила меня переехать к ней, и я согласился. Конечно, все произошло очень быстро, но я чувствую, что мы поступаем правильно. Надеюсь, со временем ты найдешь в себе силы простить нас и пожелать нам счастья.

Дейв».

Ну и ну! Видно, правду говорят про тихий омут и чертей… Сказать, что я поражена, – значит ничего не сказать. Я давно уже разучилась отличать Дейва от мебели, и обнаружить, что он взбунтовался, – все равно что прийти домой и узнать, что твой диван решил сменить хозяина.

Я перечитываю факс, на этот раз чувствуя себя виноватой, – я ведь желала чего-то в этом роде. В этом роде – да, но не сейчас и не так! Иззи всегда считала, что кому-кому, а Дейву доверять можно: его измена – для нее тяжелый удар. Хоть мы только что поругались, я не могу видеть, как она плачет, и спешу к ней.

В комнате Иззи никого нет. Только из дальнего угла доносятся глухие рыдания. Я оглядываюсь кругом, подхожу ближе… ага, теперь ясно, что всхлипы исходят из гардероба!

– Иззи! – зову я и распахиваю дверцу.

Точно, вот она: сжалась в комочек под пиджаками, среди брюк и туфель для гольфа. Физиономия ее покраснела и распухла от слез, злость в глазах сменилась неизбывным горем. Недолго думая, я влезаю к ней в шкаф и сажусь на рожок для обуви.

– Ты прочла? – дрожащим голосом спрашивает она. – Всю эту чушь насчет заднего сиденья, и зеркала, и что теперь он сам поведет машину? – Тут она не выдерживает и снова захлебывается слезами.

Я успокаивающе сжимаю ее руку.

– Иззи, милая! Не плачь, Не хочет кататься с тобой на лимузине – и не надо. Ты же знаешь, ничего лучше дрянного «Фордика» ему не светит.

Иззи слабо улыбается – а в следующий миг с воем валится мне в объятия. Тут я не выдерживаю и сама начинаю реветь, обливая слезами ее вымытые, надушенные волосы. Ну и картинка! Пять минут назад обзывали, друг друга последними словами – а теперь сидим в шкафу и рыдаем друг у друга на плече.

– Джейми, как он мог?

Я утираю глаза дрожащим рукавом.

– Не знаю. Наверно, ему просто захотелось почувствовать себя в чьей-то жизни главным…

Она поднимает на меня убитый взгляд.

– Я не говорю, что ты его не любила, но…

– Черт бы взял эту суку! Я еще уехать не успела, как она начала на него вешаться! – рыдает Иззи.

– Ну, вообще-то это ты увела у нее Дейва первой… – Я затыкаюсь, сообразив, что сейчас не время читать мораль.

– Я ведь прекрасно понимала, что обоих сразу не удержишь, – всхлипывает Иззи. – Просто не знала, как скажу Дейву, что выхожу замуж за другого. Боялась сделать ему больно. А он… а он…

– Может быть, это знак.

– Да ладно тебе!

– Сама подумай. У тебя появилась возможность начать новую жизнь – но ты цеплялась за Дейва, и это могло все испортить. И вдруг Дейв говорит: «Ты свободна». Теперь ты можешь свободно, с чистым сердцем отдаться Риду!

– Какое там чистое сердце!

– Знаю, я всегда недооценивала твои чувства к Дейву, – грустно улыбаюсь я. – Наверно, тебе сейчас-больнее, чем я думала. Но все же мне кажется, что твое горе сейчас – сродни страху ребенка, которого пересадили с трехколесного велосипедика на «взрослый», двухколесный. Теперь он знает, что может упасть. И ему страшно, но это скоро пройдет. Вот увидишь, сама не заметишь, как начнешь гонять с ветерком!

– У Скотта научилась таким терапевтическим приемчикам?

– Может быть, – соглашаюсь я. Иззи глубоко вздыхает.

– Слушай, я тут наговорила тебе черт-те чего…

– Все нормально. Ты права.

– Да нет, какое там права! Просто разозлилась оттого, что ты пошла мне наперекор. Я такого не ожидала.

– Я тоже, – улыбаюсь я. – Но ты права – может, я просто тебе завидую!

– Чему тебе завидовать? У тебя есть все!

– Едва ли.

– Точно тебе говорю! Тебя все любят, ты пишешь замечательные статьи, и твои приключения только начинаются.