Я чувствовала, что нас обложили со всех сторон, и это еще далеко не конец. Что ладонь сжимается, и от этого мне хочется приложить втрое больше усилий, чтобы выбраться.

И вот когда на телеге осталась последняя книга, Морти создал тело для принятия маминой души!

– Да ты старался как для себя! – восхитилась я.

Некромант как-то особенно мечтательно смотрел в сторону брюнетки, которая, казалось, мирно спала. Тело – песочные часы. Лицо ангельское.

– Давай быстрее артефакт, потом оценишь мой труд. – Морти подгонял меня руками.

А я вдруг испугалась. Что, если не получится? Что, если душа снова расколется?

Я подцепила артефакт специально заготовленным сачком, и он затрясся в воздухе от моих нервов.

– Ирма, ты все равно уже собрала душу целиком. Если даже тело не вместит ее в себя, то душа улетит на перерождение.

– Да, все верно. – Я делала шаги к клону девушки, чувствуя, будто на каждой ноге висело по человеку-сомнению.

Что, если душа исчезнет? Расколется снова?

– Ты сделала все, что возможно, и даже больше. Это последний шаг.

Некромант был прав, но как же тяжело было положить артефакт на грудь клона. Я еще с минуту держала вместилище души на расстоянии пальца от тела, и лишь из-за дрожи артефакт соприкоснулся с “заготовкой”.

Голубое сияние на миг озарило комнату, а когда потухло с хлопком, артефакт уже не горел.

Потянулись долгие секунды тревожного ожидания, во время которого даже Смертелло перестал икать. И вот когда внутри все сжалось от чувства потери, ресницы девушки затрепетали, а саму ее окутал дымок.

Клон и без того был похож на человека, но слишком уж красив и идеален. А тут у нас на глазах стали проступать вены, выскочили веснушки, а потом черные прямые волосы вдруг стали огненно-рыжими и завились в тугие кудряшки.

Надо было видеть выражение глубочайшего разочарования Морти!

– Почему? Что пошло не так?

– Ничего ты не понимаешь! – Я улыбалась от уха до уха. – Просто душа у ведьмы рыжая!

Мама открыла глаза и первым делом нахмурилась, будто от головной боли. Поднесла руку ко лбу и медленно присела.

Для меня это было подобно сказке. В жутко сложный момент такой подарок судьбы иначе как чудом не назовешь. И пусть для этого я приложила столько усилий, я про себя не переставала благодарить небеса.

Спасибо! Спасибо! Спасибо!

Мама здесь, рядышком, только дотянись рукой. Как я мечтала об этом мгновении – увидеть ее хоть на минуту. Обнять, услышать голос, который успокаивает. Но какой голос будет у клона? Будет ли она помнить меня?

Впрочем, какая разница? Главное, что я ее не забыла!

– Мама! – кинулась я к ней, чем перепугала ее до икоты.

Я стиснула ее так крепко, что она даже икала с трудом.

– К-к-кто вы?

Хорошо, что никто не видел моего лица: по нему текли слезы.

Разочаровалась ли я, что она меня не узнала? Нет! Ну разве что самую малость. Ее голос был голосом незнакомки, внешность не напоминала фотографий мамы в молодости. Зато нас объединяли веснушки и рыжие кудри, а это уже много!

Я слегка отстранилась, чтобы посмотреть в лицо мамы, и с уверенностью сказала:

– Я твоя дочка, мама. Ирма!

– Ирма? – Полный смятения взгляд скользнул на некроманта, и тут я увидела, как мигом изменилось девичье лицо. Стыдливый румянец спрятался под веснушками, зрачки расширились, а ресницы запорхали, пытаясь – о боги – очаровать некроманта.

– А ты… мой муж? – вдруг спросила мама, отводя взгляд и поясняя: – Я ничего не помню…

Морти будто зомби целиком проглотил: позеленел, в ногах ослаб, отступил на шаг и жадно хватал ртом воздух.

И пока некромант приходил в себя, я взяла маму за руку и попыталась остановить метеорит, который стремительно несся на планету моей мечты. Только еще не хватало, чтобы мама в Морти влюбилась!

– Мама, он старый.

– Да какой же он старый…

– Он тебе в деды годится!

И тут Морти прокашлялся:

– Это я тебе в дедушки гожусь, а для твоей мамы я очень даже в расцвете сил. А на тело так вообще молодняк!

Задели тонкую некромантскую душу, видите ли! А мою не задели? На моих глазах такая долгожданная мама совсем не смотрела на меня, а рдела от этого престарелого на всю душу романтика.

Вселенская несправедливость!

Я мечтала, что как только обрету ее вновь, пусть даже она ничего не помнит, то всю ночь напролет буду рассказывать ей о том, что она пропустила. Как мы жили с бабушкой, как я справлялась с заклятьем выгоды и как разбила сердце. Хотела посоветоваться с ней по поводу заключения Сибера, рассказать, как много книг прочитала, сколько золотых монет заработала. Что при помощи малого народца наш родовой дом как новенький. Я желала увидеть гордость в ее взгляде.

А она кокетливо улыбалась Морти.

Разочарование всей жизни!

Она не помнила меня, не помнила бабушку, не помнила родовой дом. Зато имела влюбчивую душу и явно нацелилась на некроманта. Я с открытым ртом наблюдала, как эти двое преодолевают первое стеснение, а потом, увлеченно болтая, спускаются в подвал, чтобы полюбоваться коллекцией некроманта.

– Смертелло, нас бросили!

Я была безутешна, кот икнул.

В этой ситуации один плюс: было время прочитать последнюю книгу с тележки. Я открыла ее и забыла про все горе, все разочарование неразделенной дочерней любви.

Я нашла ответ на вопрос, как доказать виновника отравления. Буквально показать на него пальцем так, чтобы ни у кого не осталось сомнений!

“УРА-А-А!” – разнеслось над домиком номер тринадцать, и все адепты академии вздрогнули от испуга.

– Что? На нас напали? – высунулась красноволосая голова Морти из подвала.

Похититель мам показался! И где только Смертелло носит? Он бы взревновал и поддержал меня, и я не чувствовала бы себя такой эгоисткой! Пожаловались бы друг другу на жизнь – я даже согласна на кошачий язык перейти. А вот с Морти даже радостью делиться не хочется: такую долгожданную маму – и так нагло прихватизировал!

Не хочется делиться, но нужно.

– Я нашла, как спасти Сибера! – Я гордо вскинула подбородок.

Смогла! Осилила всю тележку знаний, аж голова к земле клонится от тяжести гранита науки. Зато такое ощущение, что я мир перевернуть могу.

– Да? Спускайся в подвал! Тут прослушки нет! – оглянулся по сторонам некромант и за рукав платья потянул меня вниз по ступенькам.

И вот тут-то началось самое интересное – продумывание плана.