только, пожалуй, архимандрит Геннадий и Юрий Траханиот не скучали: они увлечённо беседовали о литературе и даже пытались заняться переводами.

Солнце поднималось всё выше. Теперь Софья старалась скорее добраться до тени деревьев: от одного лесочка до другого, в тени же шла медленно, отдыхая и расслабляясь. Несколько раз приходилось двигаться по открытым полям, засеянным рожью или пшеницей. Она натягивала пониже платок, чтобы не опалить себе лицо, вытирала вспотевший нос тонким голландским платком. Нередко крестьяне из встречных деревень предлагали путникам напитки, некоторые из них не отказывались, но Софья предпочитала пить лишь то, что находилось в её обозе.

Идти становилось всё тяжелее, солнце приближалось к своему зениту, раскаляя воздух, начинали не на шутку уставать ноги. Ступни с непривычки ныли и даже, казалось, припухли. Но Софья мужественно терпела: вскоре они должны были достичь села Напрудного, где находился великокняжеский двор и где была намечена первая стоянка. А пока она всё чаще глядела под ноги, чтобы не наступить на что-то жёсткое. И думала. Ей казалось, что она идёт целую вечность, хотя двигались они немногим более двух часов.

Софья представила себе весь предстоящий путь и подумала, как же велика земля русская. Хотя ей, конечно же, предстояло пройти лишь маленький её кусочек, лишь небольшой отрезок территории, подвластной её мужу. О большинстве же остальных русских земель она знала лишь понаслышке. Иоанн пытался объяснить ей, где находится тот или иной край, город, уезд, показывал рисунки. Софья уважительно слушала мужа и даже пыталась представлять размеры его владений, но это с трудом ей удавалось. Она хорошо помнила свой путь от Пскова, через Новгород и до Москвы. Он был почти столь же длинным, как путь через всю Европу, через десятки сеньорий, княжеств и государств. Но и это, как оказалось, была лишь небольшая часть великокняжеских владений. Так как же ей представить путь до каких-то дальних Соловков или до Перми, до далёкого Урала!

Поначалу она никак не могла понять, зачем её муж пытается присоединить к своим землям ещё новые волости, целые края, зачем стремится забрать владения у независимых князей — разве мало того, что уже есть у него? Но, послушав рассказы о татарских нашествиях на Русь, поглядев пару раз на огромные татарские посольства, на злые задиристые лица этих узкоглазых гостей, чувствовавших себя в Москве чуть ли не хозяевами, поняла: их много, очень много. И чтобы их победить, русских тоже должно быть много, и им надо быть вместе. Иначе рабства не преодолеть.

Задумавшись, Софья перестала следить за дорогой и наткнулась ногой на острую ветку. Боль пронзила стопу, заставила вскрикнуть. Тут же к Софье кинулась Марфа, всю дорогу не отстававшая от неё, вся процессия остановилась посередине дороги. Выскочила из возка и примчалась Елена Траханиот, собрались другие, но резкая боль уже прошла, и Софье не хотелось затягивать время — за лесочком уже виднелись заборы села, в котором находился великокняжеский двор.

Предстоящую дорогу Софья знала достаточно хорошо. За пять с половиной лет много раз проезжала по ней с мужем по дороге в Ростов Великий или Троице-Сергиев монастырь. Несколько раз ездила с великим князем смотреть, как он охотится. Правда, обычно добирались сюда быстро и беззаботно. Да и более дальние путешествия, даже и до Ростова, превращались чаще всего в приятное путешествие, обставленное со всеми удобствами. Вся дорога до Троицыной обители была поделена на примерно равные отрезки, в каждом их которых находились ямы для простых путников и хорошо обустроенные путевые дворцы для великого князя и его окружения. Там заранее готовились к их приезду, там всегда имелись свежие лошади и запас пищи. Ныне туда были разосланы гонцы, к их приезду готовились. Софья на память знала те села, где им предстоял длительный отдых: Мытищи, Пушкино, Софрино, Хотьково. Правда, село Пушкино принадлежало митрополиту, но и там стоял небольшой великокняжеский дворец.

Уже возле окраины Напрудного Софья увидела встречающих: группу людей во главе с протопопом местной церкви в парадном облачении. Они приветствовали паломников хлебом-солью, проводили в храм. Приложились к иконам, отстояли сокращённую обедню и наконец-то добрались до долгожданного великокняжеского дворца. Тут их ждал хороший обед и отдых. Хоть и устали, но ели весело, с аппетитом, в большом кругу, пригласив за стол и архимандрита Геннадия с монахами. Наконец, все разошлись по палатам на отдых. Места хватило практически на всех, ибо двор и село были рассчитаны на приём большого количества гостей. Для слуг и для охраны тут существовали многочисленные дворовые постройки, если и того не хватало, бараши разбивали свои шатры.

Никогда Софья не помнила, чтобы отдых доставлял ей такое удовольствие. Тело её, распластавшееся на чистых простынях, как бы парило в невесомости, наслаждаясь отдыхом и покоем. Наверное, думала она, стоит преодолевать какие-то трудности, чтобы потом испытывать такое блаженство. Из-за прикрытого одной лишь тонкой сеткой от мух и комаров окна доносились дальние тихие голоса людей, лай собак, иногда порыв ветра проталкивал в комнату струю свежего тёплого воздуха. Всё это лишь прибавляло ощущения защищённости и покоя, радостного блаженства. Софья и не заметила, как заснула.

Далее идти в этот день она не смогла. Она поняла это, когда проснулась. Ноги припухли и ныли, пришлось по совету лекаря, ехавшего с ней в обозе, подержать их в отваре из трав, а потом намазать специально приготовленным им составом. Зато провели в Напрудном прекрасный вечер, коротая его за ужином и беседами. Впредь больше решили не спешить, устраивая каждый час привалы и хорошо отдыхая.

На следующее утро, помолившись в местном храме, двинулись дальше. С непривычки у Софьи побаливали ступни и икры ног, но она старалась не обращать внимания на эту неловкость, считая её естественной платой за исполнение намеченной цели. Великая княгиня старалась почаще повторять молитвы и просить Господа, чтобы внял её молению.

Теперь путь её лежал к Мытищам. Дорога позволяла Софье не только подолгу беседовать с Господом, но и наблюдать. Впервые соприкасалась она столь близко и столь длительно с природой, впервые услышала, как звенит рожь, как поют цикады, узнала на своей коже, какими злыми бывают комары. Большую часть своей жизни провела Софья в больших городах, ступая ногами в удобных туфельках лишь по брусчатке или уложенным деревянным настилом улицам. Природу знала более по своим дворцовым садам. Теперь же она с интересом рассматривала встречных людей и их повозки, крестьянские дворы, огороды, чужое небогатое хозяйство.

Великокняжеский постоялый двор в Мытищах совсем недавно был перестроен и расширен. Им часто пользовался не только государь, но