Изнуренный Гейрмунн медленно повернулся к Эйвор и соратникам.

– Поединок окончен. Пусть же он станет концом…

– Берегись! – крикнул Стейнольфур.

Прежде чем Гейрмунн повернулся, Эйвор метнула топор. Он пролетел мимо Гейрмунна и вонзился в грудь датчанину. Тот стоял в двух шагах позади, обнажив кинжал. Оставшиеся воины Крока схватились за оружие, но отряд Эйвор и Адские Шкуры быстро расправились с ними, пока уставший, ошеломленный Гейрмунн стоял посреди квадрата, где они с Кроком только что бились насмерть.

После короткого боя Эйвор подошла к Гейрмунну.

– Я догадывалась, что такое может случиться. – Нагнувшись, она вытащила топор из груди раненого датчанина. Тот застонал, забился в судорогах и умер. – Это было у них на лицах.

– Что?

– У таких воинов гордость и гнев идут впереди чести. А ведь я предупреждала их.

Гейрмунну по-прежнему недоставало воздуха. Тело исчерпало весь огонь. Его бил озноб.

– Это был не самый честный поединок, Гейрмунн Хьёрссон, – сказала она. – Но ты не нарушил закон, и я рада, что победа осталась за тобой.

– Я тоже рад.

– У меня остались вопросы насчет оскорблений, которыми ты осыпал Крока. Но они обождут, пока мы не тронемся в путь.

– В путь?

– Да, на моем корабле. – Эйвор кивнула в сторону причаленного судна. – Когда-то я была твоей гостьей в Авальсснесе. Теперь ты и твои воины будут моими гостями.

– И куда мы поплывем?

– В мой дом, – ответила Эйвор. – Мы отправимся в Равенсторп.

Вытащить меч из тела Крока оказалось гораздо труднее, чем вонзить. Стейнольфур вычистил и смазал клинок, затем похлопал Гейрмунна по спине и сказал, что он хорошо угостил свое оружие.

Перед отплытием они вырыли неглубокую общую могилу, где похоронили убитых. Небо к этому времени покрылось серыми тучами. Течение понесло корабль Эйвор на север. Они плыли мимо плодородных полей и зеленых пастбищ. Там, где течение слабело, воины садились за весла.

Пока плыли, Эйвор с Гейрмунном стояли на корме, возле ахтерштевня. Гейрмунн рассказывал о том, что приключилось с ним после их последней встречи. Он поведал ей, почему убил Фасти и каковы были дальнейшие события. Нить повествования тянулась от той смерти вплоть до сегодняшнего дня и гибели Крока с сообщниками.

– Если Хальфдан назначит виру, тебе лучше заплатить и окончить эту кровную вражду, – сказала она.

– Я бы заплатил, но он ничего не назначал, иначе Гутрум сказал бы мне.

– Гутрум хитер и смекалист. – Эйвор посмотрела на Адских Шкур. – Я невольно подслушала разговоры твоих воинов после поединка. Про тебя говорят то же самое.

– Я применяю любое оружие, какое есть под рукой, – сказал Гейрмунн. – Оказывается, самое смертоносное – не то, что выходит из кузницы оружейника.

– Думаю, это правда.

Эйвор показалась Гейрмунну сильнее, чем в Авальсснесе. Все в ее облике показывало, что она набралась богатого опыта и стала похожа на хороший меч, который часто пускали в ход и исправно точили.

– Никак не ожидал встретить тебя здесь, – произнес Гейрмунн. – Думал, ты по-прежнему в Ругаланне.

Лицо Эйвор помрачнело от гнева. Она отвернулась, глядя на реку.

– Я бы никогда не преклонила колени перед Харальдом.

– Ты о Харальде Согнийском? – Гейрмунн понял: Эйвор заговорила о преклонении колен по одной-единственной причине. – Он все-таки напал?

– А ты ничего не знаешь? – удивилась Эйвор.

– Что этот Харальд…

Она наморщила лоб:

– Разве ты не говорил с Льювиной и Хьёром?

– Как я мог с ними говорить? – спросил Гейрмунн, боясь услышать ответ, о котором уже начал догадываться.

– Они в Англии. В Йорвике.

Гейрмунн понимал, что это означает для него, но все же не удержался от вопроса:

– Что стало с Авальсснесом?

Эйвор ответила не сразу. Какое-то время Гейрмунн слушал плеск весел и шум воды под днищем корабля.

– Весь Северный Путь покорился Харальду Согнийскому, – наконец сказала Эйвор. – Большинство конунгов и ярлов охотно признали его правление, желая избежать войны с ним. Несогласные либо бежали, либо потерпели поражение и погибли. Так я оказалась в Равенсторпе, а Льювина с Хьёром – в Йорвике.

Эти слова ударили Гейрмунна куда глубже, чем меч Крока, если бы датчанину удалось пронзить его насквозь. При одной мысли о Харальде, занявшем отцовский трон в Авальсснесе, он задрожал от гнева, хотя и не знал, кого ненавидит больше. Харальд захватил усадьбу, построенную дедом Гейрмунна, а родной отец отдал ее без боя. Сам Гейрмунн находился в это время далеко и не смог защитить родовое гнездо.

Потом замелькали другие мысли. Что было бы с ним, не поссорься он тогда с родителями и не пойди против их воли? Тогда его участь оказалась бы иной. Наверное, это и было предательством и сдачей, которые Вёлунд предсказал, заглянув в его будущее.

– Тебе лучше обо всем услышать от своих, – вздохнула Эйвор.

– Правда остается правдой, кто бы ее ни сказал.

Гейрмунн отвернулся к реке, но в отличие от Эйвор его не тяготили воспоминания и раскаяние.

– Когда я отплывал из Авальсснеса, никак не думал, что вижу те места в последний раз, – сказал он.

– Судьба редко предупреждает нас о таких событиях. А если бы знал, это изменило бы твое решение?

– Трудно сказать.

– Иногда это единственно честный ответ, какой мы можем дать.

Гейрмунн посмотрел на нее, усилием воли вернувшись мыслями из прошлого в настоящее.

– Ты видела моих родителей? Как они? Здоровы?

– С ними все хорошо, – чуть помедлив, ответила Эйвор. – Жизнь в Англии повсюду тяжела, и Йорвик – не исключение. Куда ни глянь – везде враги. Одних мы видим и хорошо знаем. Другие… действуют втихомолку, скрывают истинные намерения за цветистой ложью, за масками лицемеров и сутанами христианских священников. Трудно понять, кому можно верить.

Гейрмунн дотронулся до рукоятки бронзового ножа, подаренного Браги.

– Здешние союзы тяжело заключаются, зато легко распадаются, – продолжала Эйвор. – Но знай: я отношу Хьёра и Льювину к числу самых надежных друзей. Они боролись, противостояли врагам, и судьба им благоволила. Ты навестишь их?

– Похоже, я обязан это сделать.

– Не хочешь их видеть? – догадалась Эйвор.

– Мы расстались не лучшим образом, – сказал Гейрмунн, вспоминая перепалку в отцовских покоях. – Мы все тогда были рассержены. Сама понимаешь, какой это был разговор.

– Боги свидетели: не мне судить о подобных вещах, но я все же скажу. Раны, оставленные без внимания, редко заживают без последствий. Их нужно очистить и перевязать, иначе они воспалятся. – Эйвор положила руку ему на плечо, заглянула в глаза. – Какой бы выбор ты ни сделал, я рада тебя видеть.