– Тебе память отшибло?

– Ничего мне не отшибло.

– Не прикалывайся, вортако.

– Да я серьезно.

– Артур учится на факультете иностранных языков, – доложил Даня и достал из-под кровати пыльный галстук. – Его ищешь?

– О да, отлично! Ты меня спас.

– Учишь языки?

– Угу.

– И твой тренер возмущается, почему у тебя так много занятий по французскому?

– Я тоже возмущаюсь, – честно признался блондин, повязывая галстук вокруг белого воротника, – я ведь собираюсь стать олимпийским чемпионом, а не переводчиком.

– Тогда зачем поступил на этот факультет?

– Моя специальность – лучшая в мире, которая с распростертыми объятиями примет любого, кто намерен заниматься чем-то помимо учебы. Чего это ты заговорил об этом?

– Да просто интересно.

Ромал закинул учебники в рюкзак, застегнул молнию и еле-еле прикоснулся пальцами к носу. Вроде бы болит уже не так сильно. Пластырь смотрелся на носу по-идиотски, но, кажется, Костя привык так выглядеть.

Ребята вышли из общежития и направились к машине.

Грязные сугробы постепенно превращались в лужи, неизменно серое небо казалось темнее обычного, и если бы настроение зависело от погоды, то люди в Петербурге ходили бы сонными и понурыми, будто опущенные в воду. Костя задумался о прошедших днях, о накопленных деньгах. Жизнь так стремительно неслась вперед, что иногда ее варварски заносило на поворотах, и парень будто оказывался в невесомости. Костя не любил подвешенное состояние. Он хотел понять, почему Волков никак не может найти дилера Антона, на которого указал Матвей. Хотел узнать, откуда в Питере появились таблетки с распятием на упаковке. Он постоянно ломал голову, строя теории, и расстраивался, едва они заходили в тупик.

– Мне, кстати, Алина написала, – неожиданно признался Селиверстов, и Ромал тут же позабыл, о чем он думал.

Дилеры, таблетки? К черту все это! Парень вдруг вспомнил, что и сам на днях списывался с Алиной, но разговор у них не задался. Она так сухо отвечала, как будто он насильно заставлял ее печатать сообщения.

– И что она хотела?

– Спрашивала, как у меня дела.

– Ну… классно.

– Еще она спрашивала про Даню, как он, как поживает его мама.

– Передай Алине, что со мной все в порядке, – совершенно серьезно ответил Волков.

– Она и про Лизу спрашивала.

Костя поджал губы. Выходит, Алина спрашивала, как дела у Артура, Дани, Лизы… И не спрашивала, как дела у Кости. Отлично. Ромал прочистил горло и бросил:

– Зачем ей Лиза?

– Ну, знает она, что у вас там любовные перипетии.

– Какие еще перипетии?

– Любовные.

– Это ты ей такое наговорил?

– Я только правду рассказываю, друг, – улыбнулся Селиверстов и лукаво взглянул на вортако. – Видела бы она, как ты краснеешь при встрече с Ланжерон…

– Я не краснею, – с нажимом процедил Костя.

– Да кого ты обманываешь? Падок ты на длинноногих красоток.

Не стоило спорить, чтобы не ляпнуть в запале лишнего. А ведь Костя до сих пор не знал, как признаться Арту, что ему нравится общаться с Алиной… что она ему нравится. Порой Костя боялся и себе в этом признаться. К тому же теперь он знал, по какой причине Алина отвечала ему так холодно. Сколько раз Селиверстов повторил, что его лучший друг «падок на длинноногих красоток»?

– Она сегодня собралась в какое-то кафе с каким-то художником, – вдруг проговорил Арт и недовольно свел брови.

– Что еще за художник? – растерялся Ромал.

– Вот и я хочу узнать. Алина тебе ничего не говорила? Вы ведь почти все каникулы провели вместе, вортако. Неужели она не проболталась?

– Я ей девчонка, что ли, чтобы она мне о своих парнях пробалтывалась?

– А вдруг.

– Не знаю я никаких художников, – рыкнул Костя и отвернулся.

Он достал сигареты, затянулся, а потом поглядел куда-то высоко в небо и тяжело вздохнул.

– Посмотрим на этого калеку? – предложил Артур.

– Почему калеку? – не понял Даня.

– Потому что он им определенно станет, когда я его увижу.

– Ты не должен избивать друзей своей сестры.

– А я и не избиваю ее друзей. Костя вот цел и невредим. – Он пихнул вортако в бок, и внутри у Ромала все сжалось. Ему не хотелось врать Артуру. Они дружили. Костя мало что понимал в дружбе, но боялся ее потерять. – Если не хотите, я сам поеду.

– Да мы же ничего не сказали.

– Так скажите.

– Хочешь поглядеть на художника? Давай поглядим.

– Вы поедете?

– Поедем.

– Отлично. Выходим в восемь. – Арт забрался в «хендай» и с таким стуком захлопнул дверь, что птицы подорвались с веток и с истошными воплями разлетелись по всему району.

Ромал докурил сигарету, бросил ее под ноги и затоптал в снег. Он почувствовал, как в груди растет недовольство. Что еще за художник поведет Алину в кафе? Она могла бы и намекнуть, что с кем-то встречается.

– Алина разозлится, – вдруг предрек Даня, на что Костя безразлично повел плечами:

– Пусть сами с Артом разбираются.

– Его я понимаю.

– А меня нет?

– Я не вижу ничего плохого в том, что Алина встречается с молодым человеком. Она уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать подобные решения.

– Садись за руль, Дань. Холод собачий.

– Тебя не устраивает, что у Алины появился ухажер? – Волков прищурился и вдруг так поглядел на ухмыляющегося Костю, что тому стало не по себе. – Интересно.

– Что интересно?

– Когда ты расскажешь Артуру?

– Что расскажу?

– Лучше не затягивай.

– Дань…

– Арт расстроится, если узнает, что ты его обманываешь.

– Я никого не обманываю. О чем ты, вообще?

– Алине тоже стоит знать.

– О чем, черт возьми?

Немного погодя, Волков поучительно ответил:

– О химической реакции.

А потом открыл дверцу и уселся за руль.

Даня бросал на друзей косые взгляды. Артур, как всегда, сидел в телефоне, Ромал глядел в окно… Удивительно, что они не замечают друг за другом странностей. Уж Даня точно знал, что Селиверстов расстроился, когда Костя устроил разборки из-за видео в сети и обвинил его во всех несчастьях. Арт старался ни в чем не уступать Косте, всегда спрашивал его мнение, всегда слушал его. Артуру хотелось быть нужным, но Ромал никогда не хвалил друга, а постоянно указывал на его недостатки: то он глупости говорит, то шутит слишком часто, то мало внимания уделяет расследованиям. Когда Костя хвалил Артура?

Да никогда.

И ведь Костя не видел в этом ничего страшного. Он даже не замечал, как тянулся к нему белобрысый сосед.

Селиверстов тоже мог бы догадаться, что его друг, который никогда не видел любви и стремился ее найти, не смог бы сберечь свое сердце после встречи с Алиной. Артуру следовало сбавить обороты. Его забота превратилась в помешательство, и в итоге родная сестра злилась на