После этого нас и вывели через тайные тоннели в его усадьбу и там бросили. У меня даже денег не осталось, когда бабушка ушла в Надмирные селения. И тогда Инар Цульф, смотритель за усадьбой, дал мне довольно много денег. Теперь я понимаю, зачем. Он влюбился в меня! Не хотел, чтобы я терпела лишения. Но и Тон-Ат жалел меня. Однажды пришёл ко мне, притворившись сновидением, совсем как ты, и дал надежду на встречу с тобой. Дал понять, что заклятие Ласкиры после её смерти уже не действует, и наше сближение неминуемо. Ты даже не представляешь, какой старой я стала! Кожа обесцветилась, глаза выцвели. Я носила повязки на волосах. Только такой как Инар, сморщенный прежде старости, претерпевший в своё время жуткие пытки в подземельях Департамента Безопасности, и мог посчитать мою внешность сносной. А Тон-Ат в ту самую ночь прикоснулся к моему лицу своим Кристаллом, и я ощутила, как загорелась моя кожа, будто я прижалась к нагретому камню. Утром я посмотрела в зеркало и не узнала себя. На меня смотрела из зазеркалья юная девушка! Только волосы так и не вернули себе цвет юности…

Нэя прижалась лицом в шёлковую поверхность кошмарной постели. Чёрный Владыка встал и повернулся к ней спиной. Даже в состоянии полубреда — полуяви она вдруг поразилась красоте его развитого и совершенного тела. Не человек, а изваяние, лишённое зримых дефектов. Он обернулся, и она увидела, что это Рудольф.

— Ты сама к этому стремилась.

Чёрный Владыка исчез, утащив за собой и Ласкиру с её несносным шёпотом. Вернее, не милую старшую мамушку он уволок за собой, а свою возлюбленную Мать Воду. А Ласкира как была, так и осталась в Надмирных селениях. Никто оттуда не приходит. И не Ласкира виновница её прошлого обесцвечивания, а тоска, обесцветившая и всю ту роскошную жизнь, которую пытался создать для неё Тон-Ат в своих владениях…

— К чему я стремилась?

— Познать тайну Кристалла Хагора. Ты же украла его, помнишь?

— Как же ты о том узнал?

— Да так и узнал, он послал мне сообщение, — и он сощурился, так что понять, где правда, где продолжение игры, было нельзя. — Единственное существо, которое сумело бы обуздать этого монстра, — усыпить, пригасить или уничтожить его, был твой отчим-муж. Но вся задача в том и состояла, чтобы передать Кристалл в его руки. А ты не сумела.

— Тебе самому этого хотелось?

— И да, и нет.

— Почему же нет?

— А я уже и притерпелся с ним сосуществовать. Он даёт мне возможность заглянуть в душу других. Это такое увлекательное занятие, а ведь тут скука предсмертная. Тут работа адская и однообразная, и вот мне подарена такая игрушка…

— Заглянуть в душу других? Да ведь Чёрный Владыка полностью нейтрализовал действие твоего Кристалла. Он сильнее твоего Хагора и всех его полу немощных уже Кристаллов. Она планетарный Бог, пусть и оттеснённый от власти над Паралеей Надмирным Отцом, но лишь отчасти. А Хагор всего лишь пришелец, мало чем отличимый от прочих человеческих существ, пусть и наделён своими Кристаллами-помощниками. Поэтому он тут и приобщился к тому разбавленному суррогату, который и готовят на основе экзотических фруктов и настоящего уже эликсира по имени Мать Вода. И когда ты думал, что я в твоём обладании, моя душа провалилась во владения и объятия Чёрного Владыки! А ты трахал всего лишь полузадушенную куклу!

— Когда ты придёшь в норму, восстановишься, я дам тебе совсем другие ощущения, — сказал он, приблизившись к ней.

— Я ничего от тебя не возьму, — ответила она.

— Всё равно я тебе нравлюсь. И ты меня простишь. Ты добрая девочка. А я позволю тебе ласкать себя так, как умеешь только ты. Я ещё дам тебе возможность показать мне своё искусство. Я тебя простил за прошлое, и в отличие от тебя я знаю твоё будущее. Ты никуда от меня не денешься.

— Не дам я тебе никакого искусства.

— Да куда ты денешься! — засмеялся Рудольф. — Протри мне спину вот этим, — он протягивая ей маленькую салфетку, чем-то пропитанную. — У тебя когти металлические, что ли? Больно же! — и развернулся к ней разодранной спиной. Нэя невольно ужаснулась тому, что сумела столь свирепо разодрать ему кожу, но она и не подумала к нему прикоснуться.

— Когда я переживала состояние высшего взлёта, какой лишь и возможен, я не могла контролировать себя, — ответила она со злорадством.

— Будем считать это ничтожной издержкой той большой страсти, какую мы с тобой и пережили только что, — ответил он. — Рад, что сумел тебя настолько удовлетворить.

— Да, на всю остальную жизнь мне этого хватит, — отозвалась она, — в другой раз ищи себе другую любительницу полётов, чтобы завлечь её в свою хрустальную пирамиду…

— Для всякой другой, как ты говоришь, моя хрустальная пирамида не сможет стать стартовой площадкой для полётов. Она недоступна ни для кого, поскольку только твоя. Ты можешь хоть завтра там поселиться. Я отдам тебе пластинку с кодом от той квартиры. Сам я редко там бываю, так что живи, чтобы на всех свысока поглядывать, как ты того и заслуживаешь. Ты же госпожа и аристократка и лучше жить тебе отдельно от своего трудового коллектива. Дистанция даст тебе необходимую свободу от них, защиту от всех. А для меня, напротив, очень удобное приближение… Ну, а твоя «Мечта» так и будет твоей игровой и творческой площадкой, а также коробкой для обитания твоих слуг и кукол. Принесу тебе код допуска? А завтра пришлю того же Артура и ещё кого-нибудь, чтобы помогли тебе перебраться на новое место личного уже обитания.

— Век бы не видеть твой дурацкий чердак! Сам там живи! И не смеешь ты уже выгнать меня из моей «Мечты», я за всё уже тебе заплатила! Ты же человек слова? Об этом знают все, что те, кто и работают в «Зеркальном Лабиринте», никогда никого не обманули и не подвели. Не станешь же ты нарушать безупречную репутацию своей корпорации?

— Услышь, что я тебе предлагаю. Я всего лишь отдаю тебе в личное пользование то жильё, в каком тебе будет удобнее жить. А себя предлагать как сожителя… выбор за тобой.

— Не буду я там жить! Ни одна, ни с тобой! Ты, не иначе, занимаешься там колдовством, чтобы придать себе облик, способный настолько и обольщать… И чем ты лучше Тон-Ата? Тот хотя бы не скрывал своей страхолюдности и своего древнего возраста… иногда лишь и заигрывался…

— Мне нечего скрывать! Мне столько лет, насколько я и выгляжу. И трансформироваться во что-то другое я не