Получается, Петрович не убийца, а лишь помощник Якута. Или соратник. Я почему-то вспомнил фотографию в кабинете Козловича, где все три учителя стояли вместе. Значит, скорее всего, так и есть?

Якут поручил своему другу следить за мной, чтобы чего вдруг не произошло. Неужели он знал, что Четкеров попробует специально вывести уникумов подальше от людных мест, таким образом дразня убийцу? Вынуждая его напасть? Похоже, что да. И сам следил за нами. Видимо, как и Четкеров со своими блюстителями. Ведь сначала пришел старик. Выходит, что убийца действительно так и не пойман?

С каждой новой секундой голова тяжелела, мысли в ней возникали все медленнее и на какие-то странные, совсем отвлеченные темы. Я пытался ухватить хоть одну из них, но те постоянно ускользали. Видимо, треволнения дня окончательно добили мою слабую нервную систему. И я самым натуральным образом вырубился.

Пробуждение вышло ранним. Внизу, у огромной спортивной сумки, копошился Рамик, Байков доставал чемодан. Мишки не было, но его постель оказалась заправлена и на ней лежали в стопках вещи. Я с трудом вспомнил подробности вчерашнего вечера. Все было таким далеким и нереальным, словно мне приснилось.

— А вы чего делаете? — спросил я.

— Макс, ты чего? — замер Рамик с майкой в руках. — Все, каникулы. Через два часа придут автобусы и нас по домам на две недели развезут.

— Автобусы лишь довезут нас до пункта распределения. А потом мы уже двинемся по городам, — поправил серьезный, когда дело касалось мелочей, Димон.

— Я вообще думал, что мы как минимум полетим на пегасах, — заметил Рамиль. — Или телепортнемся. Магия и все такое же.

— Телепорт невероятно сложен технически и чрезвычайно затратен с точки зрения силы. Пегасов нужно большое количество. Автобусная солярка в этом плане дешевле и проще.

Я уже не слушал их, потому что спрыгнул с кровати и побежал в душ. Совершенно вылетело из головы. Ну конечно, следующее утро после бала — это уже первый день каникул. Тех, которых я так ждал. И не потому, что закончилась тяжелая учеба. Просто я пусть и ненадолго, но еду домой. И скоро уже увижу отчима.

В нашем крыле царило необычайное оживление. Словно возле роя пчел бросили охапку ароматных цветов. Небольшой ложкой дегтя в этой бочке меда оказалась невысокая фигурка девушки с рыжими волосами, которая почему-то стояла возле мужской душевой.

— Ой, Катя, привет, — мне как-то стало сразу нехорошо.

— В приличном обществе парень, который приводит девушку на бал, с ней и уходит, — просверлила она меня изумрудом своих глаз.

Мне почему-то вспомнилась поговорка «кто девушку ужинает, тот ее и танцует», которую очень любил наш сосед. Тот ее вставлял при каждом подходящем и не особо случае. Но вслух я, конечно, произнес другое.

— Кать, ну так это в приличном. А ты на меня посмотри.

— Кузнецов, тебя спасает лишь твоя придурковатость. И то, что Терлецкая вчера весь вечер злая ходила. Так ей и надо. Будет знать, как мое платье портить!

— Катя, обещай, что не будешь ругаться.

Этот прием я отработал очень давно еще на маме. Тут главное, чтобы тебе действительно пообещали не орать, в каком бы косяке ты не признался. Вот и сейчас, хоть и с трудом, но я вытянул заверение добрых намерений из Зыбуниной.

— В общем, это я платье испортил. Оно тебе жутко не шло, а сказать боялся.

— Никогда больше так не делай, — серьезно ответила Катя.

— Нет, я к твоему гардеробу больше не притронусь.

— Никогда больше мне не ври. Иначе могут пострадать другие люди, — она подумала еще немного. — Как ты это сделал? Ни одного человеческого следа силы не осталось.

— Я тебе обязательно расскажу. Но потом, в автобусе. Извини, но они скоро уже приедут.

Я умчался в душевую, чувствуя, как с души упал тяжеленный камень. Зыбунина права. Врать девушкам — занятие глупое. Врать ведьмам — еще и опасное.

Мой скарб выглядел забавно. Зубная щетка, носки, трусы, пара маек, штаны. И все это не очень аккуратно сложено в целлофановый пакет. Ну да, извините, собирался в школу впопыхах. Друзья, кстати, ни слова не сказали. Лишь Байков поторопил в столовую. И именно там, за завтраком, я им все и рассказал.

— Зачем ты его ударил? — задал единственный вопрос Байков, пропустив мимо ушей историю про Петровича и убийцу.

— Потому что он козел, — парировал я, ни на грамм не жалея о содеянном.

— Если человек козел, это еще не повод его бить. Как ты думаешь, может ли начальник обычного департамента возглавить расследование с людьми из МВДО? Не напрягайся, я тебе сам отвечу. Обычный не может. Значит, за твоим Четкеровым стоят какие-то серьезные люди. Да и даже ссориться с рядовым магом на ровном месте занятие малоперспективное.

— Но ведь он меня использовал!

— Да, да, козел, я помню, — спокойно кивнул Димон. — Ты его ударил, тебе стало полегче. А о последствиях думать не надо.

— Да что будет? — легкомысленно сказал я, хотя теперь в груди неприятно закололо. — Елизавета Карловна не допустит, чтобы он мне что-нибудь сделал. Наверное.

Нашу беседу прервала Наталья Владимировна. Выглядела учительница по заклиналке странно, будто всю ночь плакала — глаза красные, нос опухший. Она подошла к нашему столу и протянула мне бумагу.

— Здравствуйте, ребята. Максим, ознакомься, пожалуйста. Сегодня из Департамента образования пришло. Мне очень жаль.

Я взял в руки листок.

«Директору магической школы с боевой подготовкой Терново…

Я пропустил все эти имена-отчества и перешел к самому важному.

…До выяснения обстоятельств и предъявления обвинений подозреваемому, учеников Кузнецова М. О, Филочкина А. П. и Брусникина К. И. оставить в Терново на период зимних каникул под наблюдением куратора. Начальник Департамента образования Министерства Просвещения Астраханской губернии Четкеров П.С.».

— Чего там еще? — спросил Рамиль.

— Ответочка, — только и сказал я.

Один плохенький удар в скулу оставил трех учащихся на две недели в пустой школе. Конечно, прочим уникумам я не говорил, что именно благодаря мне они проводят время не с родными, а блуждая по пустому двору или лежа на кроватях и рассматривая высокие потолки в комнатах.

К тому же, мы и так проводили вместе слишком много времени.

— Я этого Четкерова прибью, — выругался Филочкин, сплевывая густую слюну на протоптанную тропинку.

— Ты его откуда знаешь? — спросил я, плетясь следом.

— Так приказ он же подписывал. А ты лично знаком?

— Видел пару раз.

Третьекурсник-уникум (как его там фамилия, Брусникин что ли?) с интересом повернул голову. В общем, он с нами не разговаривал. Либо считал себя лучше других, либо имел какие-то свои соображения. Впрочем, Якуту было все равно, первый ты курс, второй, интроверт или любитель пообщаться. Господин Филиппов решил, что оставшиеся в школе «атлеты» — это отличный повод для дополнительных тренировок.