Рядом шумно вздохнул Измирский.

— Ваша светлость, — напряженно сказал он. — Позвольте мне и Бастиану поговорить с княжной.

— Помолчи! — Отец смерил его презрительным взглядом. — Вы оба немедленно покинете АрМонт. Слышали? Оба. Немедленно.

— Но, ваша светлость…

— Пошел вон, Николас, ты нанес оскорбление моему дому! Бастиан, тебя также попрошу удалиться.

— Нет, — твердо сказал Бастиан. — Я люблю ее!

— Уходи.

— Нет! Позвольте поговорить с Камелией! Ник, — обернулся он к Измирскому. — Сними обет! Я должен рассказать!

Николас внимательно посмотрел на друга и кивнул:

— Хорошо. Ваша светлость, это и правда важно…

Но отец не позволил продолжить.

— Не хочу ничего слышать и знать! Стража! Эти господа покидают замок, столицу и наше государство. Проводить!

Прибежали несколько армонтцев в мундирах.

Я судорожно сжала кулаки и уже собиралась выйти из укрытия, но тут Настиша вцепилась в платье, не позволяя сделать ни шагу.

— Опомнись, дурочка!

— Отпусти!

— Тише! — Она зажала мне рот рукой. — Тише! Будто ты князя не знаешь, пусть остынет.

Стражники окружили светловолосых мужчин и оттеснили к выходу.

— Покиньте помещение, господа.

— Нет! — Мой супруг настойчиво желал остаться.

— Пошли вон! — рявкнул князь.

Герцог Измирский пристально посмотрел по сторонам и крепко сжал плечо Бастиана.

— Пойдем. Ты же видишь, пока не время, — проговорил он едва слышно.

— Нет! Николас, скажи ему!

— Пойдем, Басти. Так нужно. Мы все обсудим и решим, что делать. Пойдем.

Бастиан дернулся и заскрипел зубами.

— Я хочу ее видеть! Камелия! — вдруг закричал он. — Камелия!

Я всхлипнула, а Настиша еще крепче прижала ладонь к моему рту.

— Молчи, — взмолилась она. — Испортишь все, только молчи!

Князь кивнул страже:

— Вывести. Если придется, насильно.

— Не стоит, — сузил глаза Измирский. — Пойдем, Басти. Мы еще вернемся.

Тот подавленно глянул на друга, но ничего не ответил, лишь кивнул и покинул замок.

Отец вызвал меня ближе к вечеру. Долго говорил о княжеской чести, о традициях, которые теперь даже ему кажутся глупыми, об обязанностях, возложенных на наследницу, о роли любящего родителя… Он был откровенен и не считал нужным скрывать нервные пятна на щеках или прятать бутылку с выпивкой, которая так нелепо смотрелась на пустом столе.

Я мимолетно отмечала детали, но совершенно не вслушивалась в речь. Это казалось не важным.

— Камелия. Камелия, дочка! — Отец возник прямо передо мной. — А может быть, все к лучшему?

— Может быть, — послушно ответила я.

— Ты ведь не хотела замуж. Признаюсь, было ошибкой с моей стороны настаивать. — Князь замолчал, будто не знал, что еще сказать.

— Папа…

— Но кто из нас не ошибается? — скупо улыбнулся он. — Ты оказалась права: глупый обычай, пора его отменить и ввести другой. Как насчет полной свободы? Заключишь брак, когда захочешь и с тем, кого сама выберешь. А не найдешь никого — тоже не страшно. Ну же, Камелия… Дочка…

Он поднес руку к моему лицу и провел пальцем по щеке.

— Ты плакала?

— Нет.

— Плакала, я же вижу. Из-за него? Напрасно выгнал?

Я закрыла глаза. Отвечать не хотелось, да и что ответить…

— Любишь? — продолжал допытываться отец.

— Не знаю, — жалобно всхлипнула я и сама не поняла, как оказалась в его объятиях.

— Маленькая моя, глупая девочка! — Отец дотронулся губами до макушки. — Разве можно этого не знать?

— Можно.

— Нет, нельзя. Ведь если любовь настоящая, то никаких сомнений нет.

— Значит, у меня ненастоящая.

— То есть все-таки любишь? — печально усмехнулся отец.

— Не знаю, — повторила я. — Он хороший, очень хороший, но…

— Но?

— А если ошибаюсь? Если все на самом деле не так и он мне не пара? Ты ведь его выгнал.

— Ну, это не беда, как выгнал, так и позову обратно.

— Правда призовешь? — Я взглянула на отца. — Не шутишь?

— Я же тебя люблю. — Князь погладил меня по голове, словно маленькую, заплутавшую девочку. — Глянь, что происходит на улице.

— Папа, мне сейчас не до развлечений.

— А ты все-таки глянь, — настаивал он. — Вон туда… Дальше, еще дальше. Смотри на дорогу, что за забором.

Я нехотя бросила взгляд туда, куда указывал отец, и тут же вцепилась в подоконник, боясь упасть. За пределами двора замка, очень далеко, около выхода в город, стоял беловолосый мужчина. Я не разбирала черт лица, но сердце непроизвольно сделало сальто и, трепыхаясь, как подбитая птица, улеглось обратно.

— Бастиан? Это Бастиан?

— А кто же еще? Ходит туда-сюда, на окна поглядывает, но зайти не может, стража не пропускает. Кстати, он нарушил мой приказ, ты заметила? Я просил покинуть пределы АрМонта.

— Он настойчивый.

— Да, умеет добиваться своего. Хочешь совет?

Я кивнула.

— Давай.

— Прекрати анализировать. Отключи ум и позволь сердцу самому все решить, — серьезно сказал князь. — Поверь, милая, рассудок хорош, но только в фальшивом браке, а ты, как я понял, жаждешь совсем иного. Бастиан тебя любит, я читал это в его глазах, но история с бывшей невестой, признаться, меня, как отца, весьма настораживает. Слава Вайду, берийский шах все еще наш гость и уже пообещал к завтрашнему дню разузнать, что там такое приключилось на самом деле. Дождешься результатов и примешь решение, поняла?

— А если…

— Если Бастиан окажется виновен по всем статьям? Ну что ж, ты хотя бы будешь знать, кому чуть не отдала сердце.

Я закусила губу и кивнула. Отец был прав, сперва надо все разузнать, а потом уже бросаться в омут с головой.

Ждать ответа от шаха оказалось долго и волнительно. Я сидела возле окна и смотрела на одинокую фигурку северянина, до сих пор маячившего за забором. Он стоял до самого вечера, и даже ночью, когда пошел дождь, светлые волосы все еще мелькали в свете фонарей. А потом исчез.

Я понимала, что стоять вечно он не сможет. Бастиан — человек, а не мифическое создание, способное вынести все причуды непогоды, ему нужно есть, спать, но так хотелось опять увидеть широкую, немного дерзкую улыбку и синие глаза.