Прибыв в столицу Османской империи, князь-авантюрист сумел получить аудиенцию у Сулеймана I и заинтересовать его своими планами. Свидетельством тому служит письмо, отправленное султаном Сигизмунду Старому. В этом послании турецкий властелин сообщал «кролеви Жигимонту», что он выдал Семену Бельскому письма Сахиб-Гирею и кафинскому санджак-бею Халилю с указанием, чтобы те оказали князю-эмигранту всемерную помощь, в том числе и военную, в возвращении «земель тых отчичя», и предлагал великому князю Литовскому присоединиться к хану и санджак-бею в этом предприятии[567]. Из Стамбула С. Бельский перебрался в Крым, где попытался склонить хана и его окружение на организацию большого похода на Москву, не скупясь на подарки и обещания[568].

Пытаясь разыграть в своих интересах крымскую «карту», князь Семен сам стал пешкой в большой игре, которую вел Сахиб-Гирей. Хан одновременно продолжал дипломатическую интригу с Москвой, рассчитывая, что последняя вдруг да прогнется под его требования, но на всякий случай готовился к силовому решению проблемы. Бельский, по словам придворного хрониста Сахиб-Гирея Реммаля-ходжи, пообещал хану показать некий брод на Оке («Я ведаю об одной переправе через реку Оку, что вода там не достигает даже стремени лошади»)[569].

В Москве, зная об интригах, которые плел князь Семен, попытались сперва выкупить его у Бакы-бея, который захватил было Бельского после того, как убил Ислам-Гирея. Однако договориться о цене не удалось, и тогда брат Семена, Иван, весной 1541 г. «бил челом Иоасафу митрополиту, чтобы печаловался великому князю о брате его о князе Семене о Федровиче о Бельском, чтобы великии государь пожаловал, гнев свой отложли и проступку его отдал… И митрополит великому князю печаловался о князе Семене, и велики государь по печалованию отца своего Иоасафа митрополита пожаловал князю Семену, хочет гнев свои отложити и проступку его отдати…»[570].

Увы, грамота опоздала – Сахиб-Гирей к тому времени уже принял окончательное решение. Спустя два десятилетия после Крымского смерча новая буря вот-вот должна была разразиться на государевой «украине». В Москве особо не обольщались пересылками с Бахчисараем и изображаемой ханом готовностью шертовать. Береженого Бог бережет, а верить в ханское слово крымские и казанские «цари» отучили русских давно. Поэтому переговоры переговорами, но порох в Москве держали сухим, и по весне, по уже устоявшемуся обычаю, заблаговременно подготовили роспись берегового разряда и провели предварительную работу по извещению назначенных на берег «городов». И когда с Поля стали поступать вести о том, что крымский «царь» идет на Русскую землю, в Москве были готовы встретить его должным образом.

В распоряжении князя Д.Ф. Бельского, назначенного «большим воеводой», оказалось войско общей численностью примерно 25–30 тысяч пехоты и конницы, растянувшихся «тонкой красной линией» по Оке от Калуги до Рязани. Примерно половина из них, составившая ядро русской рати (5 «полков», 11 из 24 воевод[571]), развернулась по «берегу» между Серпуховом и Коломной, опираясь флангами на две мощные крепости – серпуховскую и коломенскую (последняя была завершена постройкой в 1531 г., когда «доделан бысть град Коломна камен»[572]). Проблема была в том, что если Сахиб-Гирей держал все свое воинство (пусть и не тьмочисленное, но немалое – от 30 до 40 тысяч преимущественно конных воинов) в кулаке, тогда как русские полки были «размазаны» по левому берегу Оки с расчетом перекрыть все возможные места переправы татар через реку, и крымский «царь», в случае ошибки русских воевод, получал возможность легко проломить слабую русскую оборону, навалившись всем своим войском на уступавший ему в разы один-два русских «полка» на одном из бродов через Оку. И повторение печального сценария 1521 г. тогда становилось неизбежным.

Понимая всю сложность сложившейся ситуации, Иван Бельский, бояре и митрополит Иоасаф не только решили подготовить к возможному осадному сидению столицу (о чем мы уже писали прежде), но и отменить готовившуюся экспедицию на Казань, где как будто бы «московская» «партия» была готова осуществить дворцовый переворот и свергнуть Сафа-Гирея. Войско, собранное во главе с князем И.В. Шуйским во Владимире для того, чтобы совершить рейд на Казань, было решено спешно перебросить на Оку на помощь Д.Ф. Бельскому и его товарищам[573]. И важное новшество, которого не было в 1521 г., – заблаговременно выдвинутые в Поле станицы должны были своевременно вскрыть выдвижение неприятеля, определить направление его наступления и известить об этом Москву.

Станичники справились с этой задачей. В середине июля 1541 г., когда хан со своим воинством переправился через Северский Донец, они взяли татар под наблюдение и сообщали о его перемещениях, пока татары не подступили к Зарайску. Крепость в Зарайске, отсутствовавшая в 1521 г., была начата постройкой по приказу Василия III в 1528 г. и завершена тремя годами позднее[574]. Эта геометрически правильная крепость для своего времени, несмотря на свои относительно небольшие размеры, представляла внушительное сооружение, защищенное не только мощными каменно-кирпичными стенами и башнями с многочисленными бойницами для артиллерии и пищалей, но и практически со всех сторон балками и оврагами[575]. Для татар, не имевших тяжелой осадной артиллерии, она представляла практически непреодолимое препятствие, однако все же, рассчитывая на эффект внезапности, они все попробовали с ходу взять Зарайск. Летопись сообщала, что «июля же 28, в четверток, пришел царь Крымскои со многими людьми Крымскыми и с Нагаискими и с Турки, со многим с великим нарядом с пушечным и с пищалным на Осетр к городу к Николе Заразскому, и начаша Татарове приступати к городу»[576]. Однако зарайский воевода Н. Глебов, несмотря на то, что «полк» воевод князей С.И. Микулинского и В.С. Серебряного был оттянут по приказу из Москвы к Оке, не утратил расположения духа и вместе с севшими в осаду немногочисленными детьми боярскими и горожанами отбил все попытки татар взять город. Более того, в плен было взято 9 татарских воинов, отправленных в Москву.

Допрос пленных дал в руки русских надежные сведения о намерениях хана, так что теперь Боярская дума во главе с Иваном Бельским могла действовать, имея всю необходимую информацию на руках. Д.Ф. Бельскому был послан приказ стягивать полки под Коломну – здесь, по сообщению пленных, хан и намеревался форсировать Оку. Береговая рать была усилена резервами, а из Москвы на тыловую позицию на Пахре был выдвинут двор великого князя. Все возможные меры были приняты, и оставалось теперь только ждать развязки.

Утром 30 июля передовые части татарского войска вышли на берег Оки под городком Ростиславль (именно сюда вел татар князь Семен Бельский –