— Я их отсеку. Срежу. Без замаха.

— Ну да, кто бы сомневался, — хмыкнул сургач.

Ну почему Акулий хрящ — в прошлом опытный кортавида-ныряльщик, не подскажет ему выход, не мог понять Бренн. Будто находит некое мрачное удовольствие, тыча носом в оплошности и подчеркивая, что он неспособен разработать четкий план боя. Или его забавляет, что свежак исходит соплями от страха и собственного бессилия? Или, что еще хуже — может, сургач и сам не знает, как завалить иглозубого крака без маски и необходимого оружия? Эта смутная раздражающая догадка повергала Бренна в еще большее отчаянье.

— А прежде, как кортавида справлялись с таким зверем, господин? — задал он прямой вопрос.

— Да никак, — небрежно пожал плечом Хрящ, подтверждая опасения Бренна. — Такого сквида в Казаросса привозили лишь раз.

— И как же боец отбился? — спросил Бренн, уже предвидя ответ.

— Да никак, — нахмурился Риган. — Когда тварь атаковала, подводник почти ничего не успел предпринять, хотя к бою готовился серьезно. И тактику продумал, и трезубец у него был, и тулвар, маска, само собой, и доспех не хилый. А сквид решил поиграть — зажал ему руки и ноги щупальцами, растянул навроде морской звезды, подтащил к пасти, пробил клювом доспех, и, не спеша, стал выгрызать парню требуху. Лучше бы тот задохнулся, но он дышал, пока работала эта хренова маска, и сквид принялся растирать его на языке еще живого. Смаковал. Зрители, конечно, были в диком восторге.

Бренн вдруг понял, что окончательно запутался — паника не давала ему собраться и не спеша, хорошенько все обмозговать… Ведь подобрать именно то оружие, которое понадобится, можно только после того, как придумаешь план предстоящего боя…

— Ладно, обрыдло мне ходить кругами, порх. Тебя ан Хурц хочет использовать именно как живца, как сочную трепыхающуюся наживку, чтобы раздразнить крака и впечатлить публику его лютостью… А после того, как сквид отымеет тебя по полной, к уже сытому зверю запустят троих кортавида в масках, вооруженных и защищенных как надобно…

Последние слова сургача Бренн слышал будто сквозь воду — у него заложило уши. Он чувствовал себя одним из попавших в корзину махоньких каменных крабов, которых они когда-то очень давно — и в другой жизни — ловили с Дуги. В тело уже впился крючок и вот-вот тебя закинут в жадную рабью пасть. Бренн помотал головой, отгоняя морок.

— Мне нужен изогнутый клинок, типа скальме, чтобы резал, а не рубил, — упрямо гнул он свою линию.

— Надеешься, значит… — покачал головой сургач.

— А что — лучше сразу утопиться, не дожидаясь Игры? — не выдержал Бренн, прямо посмотрев в глаза Ригану, и тут же получил короткий удар кулаком.

— Обнаглел, порх?! Место свое позабыл? — рявкнул сургач. Но, отлетев в угол, Бренн сразу почувствовал, что тот бил не в полную силу. Он не стал, как полагалось, вымаливать прощенье у господина, опасаясь сурового наказания. Приблизившаяся вплотную смерть прибавляла смелости, — когда на кону жизнь, разбитая морда не в счет… Он поднялся, утер разбитый рот.

— Вот твой скальме, — буркнул Хрящ, кивнув на меч-кинжал с изогнутым потемневшим лезвием и открытой рукоятью. Удивительное дело, но удар сургача неслабо встряхнул Бренна. Он пришел в себя. Хмуро покрутил скальме, рассеянно вытирая с клинка кровь, капающую из носа.

Нет, не то. Надо сосредоточиться. Хрящ прав — с мечом длиннее локтя неловко драться в воде, которая замедлит движение и уменьшит вес меча. Так что рубящие удары, при которых нужен замах, — лишь потеря времени и сил. Значит, нужен короткий обоюдоострый меч, годный для режущего и колющего удара. И никакой гарды — она не спасет руку, а лишь помешает вращать кисть.

— Вот этот. — Перед сургачом лег клинок с перекрестьем-дугой, листовидным телом, как у ксифоса, но более короткий — всего в локоть длиной.

— Почему не махайра? — с вялым любопытством спросил Хрящ.

— Махайрой лучше рубить, а не резать, господин.

— Акинак?

— Годится для колющих ударов…

— Копис?

— У него односторонняя заточка… А меч, который выбрал я, хорош и для секущих, и для тычковых ударов.

— Это не меч, а игла портняжная … Пойдешь на головоногого монстра с иголкой?

— Вы сами сказали, господин, что замах только время сожрет, ну а длина клинка мало что значит, коли им все одно до мозга через пасть не дотянуться… Наоборот — даже помешает…

— Пусть так, это твой выбор, девяносто девятый, — не стал возражать Хрящ, — что еще?

Бренн провел пальцами по клинку увесистого чинкуэда с костяной рукоятью. Ему нравилось треугольное лезвие, расширяющееся к перекрестью. Кинжал был длиннее, чем тот, которым ему угрожал гнусавый Джок. Покойный Джок. Чуть подумав, отложил.

— И чем не угодил?

— Чинкуэда неплох в ножевой драке — его легко выдернуть прямым хватом из поясных ножен за спиной. Но такой широкий клинок в тулово сквида глубоко не войдет. Прорежет да и завязнет…

— Но ведь ты собираешься выковырять им глаз твари? Где ж он завязнет? — поймал его Хрящ. На миг Бренну показалось, что сургач увлекся разговором, и он попытался объяснить подробней.

— Собираюсь, но ведь это вовсе не значит, что у меня получится. Кто знает, куда и как придется бить на самом деле. Потому лучше выбрать такой кинжал, который я смог бы заменить ксифосом, если не выйдет использовать и тот, и другой одновременно.

Бренн внимательно рассматривал клинки. — Этот, — положил он перед Хрящом тяжелый, похожий на баслард, кинжал с прямым перекрестьем, длиной около двух ладоней.

— Тогда почему не кваддара? — заинтересовался Хрящ, кивнув на большой кинжал с роговой рукоятью. — Или дага?

— Слишком длинный клинок у обоих. К тому же, у кваддары нет перекрестья, и при тычковом ударе запросто можно распороть ладонь — соскользнет на лезвие…

Сургач хмыкнул — похоже, ему нравилось обсуждать достоинства и недостатки оружия, — неважно с кем, пусть даже с рабом. — И где закрепишь?

— Справа на бедре…

— Почему справа? Ты ж не левша, — приподнял бровь Хрящ.

— Не левша, господин, просто не хочу терять время — недосуг мне будет прокручивать кинжал или перекидывать его в правую руку. Выхвачу его левой обратным хватом… Правой отсеку