Он допил кофе и осторожно поставил чашечку за блюдце. Глазаего следили за каждым движением американца. Стивен ощутил, как неприятнозасосало под ложечкой.

Мария отошла на кухню, вроде бы по делу, но в то же времячтобы не оказаться на линии выстрелов. Стивен слышал, как звякнул металл, нопонимал, что в ее руке на этот раз не поварешка.

Врач покачал головой, в глазах тревога, но смолчал, снялманжет с бицепса Файтера, а его помощник бросил быстрый взгляд на светящуюсякривую, что нервно дергается на мониторе, впиваясь острыми углами в краяэкрана, начал вытаскивать из шкафчика пузырьки с лекарствами, ампулы, коробочкис капсулами и таблетками.

– Еще месяц такой жизни, – предупредилврач, – и ничто вас не спасет от обширного инфаркта. Плюс тяжелейшего инсульта.

– Коновалы, – проворчал Файтер. – А с такойгордостью распинаетесь о достижениях медицины!

– Эти достижения вас и держат, – ответилврач. – Иначе бы уже вам привязывали на большой палец ноги бирочку.

– Бирочку? – переспросил Файтер.

– Да, такую аккуратную, из резины. С номерком.

– Ничего, – сказал Файтер, – мне месяц непонадобится.

Врач смолчал, а Файтер, покидая кабинет, подумал с усмешкой,что здесь, как сообщал Олмиц, еще один канал утечки информации. Сегодня жеотсюда в Израиль уйдет сообщение, что давление на Израиль продлится не большемесяца. Так что нужно держаться, не дать заокеанскому колоссу сломить маленькийгордый народ курдов. Или чеченцев. Или иудеев.

Охрана разбежалась по сторонам, на крышах дежурят снайперы,Файтер вышел подземным ходом, в небольшом зале сел в приготовленный лимузин стемными стеклами, машина сразу же тронулась с места.

Через десять минут на военном реактивном вертолете он ужелетел к сверхзасекреченному командному пункту, который не нанесен ни на однуштабную карту.

Под горной цепью на глубине, недостижимой даже для тех бомб,которые еще на чертежных досках, в скальном массиве выгрызена пещера, поразмерам мало уступающая знаменитой Мамонтовой. Там расположен целый подземныйгород со своими силовыми установками, в том числе и собственным ядернымреактором, а также склады продовольствия и всего необходимого на несколькосотен лет.

Там же и Центр Управления Кризисных Ситуаций. Вертолетответил на автоматический запрос со станций ПВО, на огромной скоростиприблизился к отвесной стене. Со стороны выглядело так, словно ударился о нее ипропал, на самом деле прошел, снижая скорость, по широкому туннелю, сел наотмеченную площадку.

Дальше пришлось пересесть, скоростные лифты, две пересадки,и Файтер вышел в зале, где побывал только однажды, в ознакомительной поездке.

Для всех в Вашингтоне, как и для всего мира, он в данноевремя уединился в Овальном кабинете для подготовки новых условий переговоров сИзраилем, лишь охрана знает да самый узкий круг военных, которые тоже спешат кбункеру.

Командный пункт напоминает вовсе не зал, а небольшой город.Помимо всего необходимого, чтобы обеспечить автономную жизнь на сто лет, свойатомный реактор обеспечит энергией на тысячи лет, даже если наверху наступитядерная зима.

Главный зал похож на пещеру, где одна стена прямая, аостальные выгнулись дугой, блестя исполинскими экранами, составленными такплотно, что границу Файтер заметил только по разным картинкам.

Военный министр уже здесь, вместе с Юмексом, начальникомОбъединенных штабов, следят за работой операторов. Огромная военная машиназапущена, сейчас уже ничего менять нельзя, слишком все взаимоувязано исбалансировано, остается только наблюдать за первой фазой операции. А еслипонадобится, то внести крохотные изменения во вторую, но все здесь уверены, чтовторая не понадобится.

– Сюда, господин президент, – сказал Гартвиг. Онвыглядел предельно собранным, только бледность и темные мешки под глазамиговорили о бессонной ночи. – Отсюда удобнее наблюдать за всеми экранами.Вот микрофон, можно связываться хоть с командирами частей, хоть с отдельнымисолдатами.

– Даже с морской пехотой? – поинтересовалсяФайтер.

– У каждого пехотинца не только микрофон, –ответил Гартвиг с тайной гордостью, – но и монитор на запястье.

– Да, настоящие звездные войны… на Земле.

– Последняя война на Земле, господин президент!

– Будем надеяться, – проворчал Файтер.

Из глубины кресла он наблюдал, как АЭФ быстро формируется внебе над Ираком, откуда рукой подать до Израиля. Ядром послужили летающиекомандные пункты АВАКС, командные пункты наведения ударов по наземным целям«Джей-Старс», самолеты радиоэлектронного подавления, летающие заправщики исамолеты-разведчики. Роли четко распределены: одни давят противовоздушную оборону,другие с первого же налета должны разнести командные пункты, третьиодновременно разбивают все электростанции.

Через полчаса, после проверки взаимодействия, АЭФстремительно пойдет в сторону Израиля и сможет наносить удары, еще до того, какпересечет его границу. Одновременно, прекрасно взаимодействуя скораблями-носителями крылатых ракет и авианосными ударными группами,скоординирует их удары, чтобы все были предельно разрушительными исмертоносными. Наконец-то в самой полной мере осуществлена заветная мечтаамериканцев: превратить войну в тир, расстреливать противника с большогорасстояния, бомбить, поражать ракетами, а если и придется послать бронетанковыечасти, то лишь на дымящиеся развалины, где уже истреблена любая жизнь, включаякрыс и мышей.

Границы проведены на земле, еще есть такое понятие, как«воздушное суверенное пространство», однако космос – общий, и вот там, вкосмосе, американская военно-космическая группировка перемещается свободно,зависая то над Москвой, то над Пекином, то над Сеулом, готовая в любой моментобрушить смертоносный ливень из бомб и ракет.

Да, именно в этом и есть самое главное преимущество США.Если раньше для подготовки войны надо было стягивать к границам миллионы солдати тысячи танков, заранее готовить склады горючего и боеприпасов, тем самымвыдавать свои намерения, то АЭФ в любой момент готовы ударить по расположеннымпод нею городам или войскам.

– Раньше, господин президент, – сказал военныйминистр, – были столетние войны… Потом – тридцатилетние. Вторая мироваядлилась шесть лет, а вот арабо-израильская – уже всего шесть дней. Но сейчас вывпервые увидите войну, которая продлится не больше семи минут.

Олмиц воскликнул:

– Семь? Почему так много?

– Я же сказал «не больше», – возразилГартвиг. – Может быть, хватит и сорока секунд. А семь минут – еслипонадобятся повторные налеты. Не думаю, что понадобятся, но… так, на всякийслучай.

Начальник Объединенных штабов переключил один из боковыхэкранов на первые минуты после бомбардировки, как смоделировал поверхность Израилясуперкомпьютер, президент зябко повел плечами: земля похожа на поверхностьЛуны. Даже развалины городов выглядят не развалинами, а перемолотой в мелкийщебень массой.