оттенком, превратила старика в мертвеца. Его глаза, потеряв человеческий облик, превратились в большие черные колодцы, в которых не отражалось ничего, кроме бездонной глубины. Громов отпрянул, увидев перед собой одного из многих мертвецов, заполонивших город.

— Здравствуй, раз пришел — проскрипел старик, он перевел невидящий взгляд на притихшего Алекса — Зачем его привел?

— Он мой друг! — промямлил Громов, не зная как быть дальше. Он смотрел в лицо старика и это лицо снова казалось ему знакомым.

— Разве у тебя остались друзья? — ехидно взглянул на Андрея старик — У тебя остались одни враги — и он чуть заметно ухмыльнулся.

— Поэтому я не хочу больше убивать! — твердо ответил Андрей, стараясь прогнать от себя ощущение, что он разговаривает сам с собой — Разве это я должен был делать? — замучено спросил он.

— А сам как думаешь? — строго произнес старик.

— Не знаю — в голосе Андрея сквозила обреченность — Но убивать, даже тех, кто превратился в исчадие ада, я не буду!

— Ну и хорошо — согласился старик — Одно решение ты уже принял — он снова взглянул на Алекса — И спас своего друга.

Андрей обернулся к Алексу и увидел, как тот дрожит под взглядом старика. Потерявший все чувства вместе с покинувшей тело жизнью, теперь он стучал зубами от страха, попав под высокое напряжение от пронизывающего, испепеляющего его взора, а затем, выгнувшись дугой, кулем свалился под ноги старика. Андрей хотел было броситься ему на помощь, но старик удержал его за руку.

— Он придет в себя — уверенно произнес он — Как только все закончится, он вернется к тебе.

— Я совсем запутался что мне делать — обреченно опустил голову Андрей — Возможно было ошибкой выбрать меня, чтобы спасти кого бы то ни было! — он закрыл лицо руками и увидел собаку, бегущую к нему навстречу и от этого видения сильно защемило в груди.

— Никто не сможет заставить тебя спасти их — старик провел рукой поверх деревьев — Кроме тебя самого. Ты должен найти тропинку к самому себе, найти ее и пройти по ней через реки сомнений, равнины разочарований, сквозь горы равнодушия и добраться до вершины самопожертвования — старик в упор смотрел на Громова своими пустыми, немигающими глазницами, буравя холодным взглядом — Ты вечность, ты бессмертие, ты среди множества пришедших, один, наделенный силой, неподвластной старению и тлену. Твое тело переживет многих, уйдя вперед сквозь века, но согласится ли на это твоя душа? — старик навис всем своим костлявым телом над притихшим Андреем и коснулся своей костлявой рукой его лба, а затем вдруг, словно растеряв остатки сил, немощно осел на скамейку. В воздухе звенела тишина, ничто не доносилось извне, сквозь пелену откровения, навалившегося тяжелым ватным одеялом. Целая вечность пронеслась перед глазами Громова, ему мерещились скакуны, несущие на своих спинах черные фигуры без лиц, покрытых капюшонами, со всех сторон развевались тонкие полоски змеиных флагов на остроконечных пиках, которые несла в своих руках армада мертвецов. Небо вокруг темнело, тучи сгущались, сбиваясь в свинцовый, опрокинутый океан, в котором отражались сполохи, разрезающие кровавыми стрелами пространство вокруг. Когда темнота заполнила все, докуда простирался его взгляд, и сердце сжалось от предчувствия неизбежности, поглотившей мир тьмы, на горизонте вспыхнул луч света, разрастаясь и увеличиваясь в размере, он осветил заснувший и пропавший мир, согревая все вокруг теплом своего прикосновения и в какой то момент, попав в перекрестье ослепившего его света, Андрей понял, что он и есть продолжение этого света, исходившего из самого рая.

96

Сидя на заднем сидении бронированного авто, Артемьев задумчиво держал в руках распечатку, полученную им от коменданта секретного бункера. С листа бумаги куда то мимо него смотрело незнакомое размытое лицо мужчины средних лет — длинные неухоженные волосы, воротник солдатской шинели торчком, затравленный взгляд, немного нелепая фигура, неудачник во всем. Артемьев снова и снова всматривался в расплывчатое изображение лица человека, назвавшегося при эвакуации Андреем Громовым, не понимая, зачем ему это было нужно. Возможно сосед или просто знакомый, решивший таким образом избежать каких то одному ему понятных проблем, узнать теперь не представлялось возможным. Единственный из многих спасенных с улиц города людей, нашедших в укрытых глубоко под землей катакомбах, спасение от орд мертвецов, этот человек бесследно исчез, сумев сбить всех с толку и пройти сквозь кордон охраны. Устроив коменданту бункера нагоняй и пообещав взыскание по службе, Артемьев, тем не менее, сам не понимал чего требовать от растерявшихся охранников и где искать этого лихого беглеца, а самое главное, никто не мог взять в толк необходимость назваться чужим именем. Раздосадованный Артемьев, отмахнувшись от предложения коменданта переждать опасность под защитой приквартированного к бункеру воинского контингента, в предчувствии взбучки, нервным шагом отправился на доклад к генералу. Еще этот звонок, безаппеляционно требовавший найти сгинувшего в толпе зомби Громова, сбил Артемьева с толку, смешав весь ход его тактической игры. С сожалением приходилось признать, что вся выстроенная им конструкция рухнула, увлекая за собой ее разработчика. От этих мыслей Артемьев зло поежился, скомкав в руке лист с изображением неизвестного проходимца.

Звонкая пулеметная очередь вывела его из состояния заторможенности. Обернувшись на шум, он разглядел через узкое заднее стекло, как сопровождающий их бронетранспортер, рассеивает появившихся зомби, выскочивших из подворотен, словно черти из табакерки. Их безвольные тела, прошиваемые насквозь крупнокалиберными пулями, колыхались вслед поражающей их кинетической энергии, валясь с ног, но через мгновенье эти тела вскакивали, не живые и не мертвые, бывшие рабочие, домохозяйки и служащие, богатые и бедные, незнакомые в прежней жизни, не по своей воле ставшие материалом, затеянной кем-то смертельной игры.

Миновав центральную часть города, Артемьев понял, что по дороге им не встретилась ни одна живая душа, лишь мертвецы, сбившись в группы, провожали их отстреливающийся кортеж своими невозмутимыми взглядами.

Около их министерства стояла пугающая тишина. Ни спешащих курьеров, ни ожидающих водителей, ни охраны — вокруг царило непривычное отсутствие любых признаков жизни. Приказав своему водителю ждать его в машине, Артемьев приоткрыл дверцу авто и выбрался наружу. Холодный мартовский ветер стелился по земле, в остальном казалось, что привычный мир покинул их, оставив после себя тоскливую, безжизненную пустыню. Запахнувшись в стеганную форменную куртку, он перескочил через ступени на входе, исчезнув за входными дверьми. Внутри здания царил беспорядок, который впрочем, ничем не отличался от других мест, но его больше насторожило полное отсутствие людей. Стараясь ступать бесшумно, Артемьев пешком добрался по запасной лестнице до третьего этажа, не встретив никого по пути. Дверь кабинета генерала