появилась черная дыра, тонкая струйка крови тут же застыла.

Рафаэлла охнула, я сказал одобрительно:

– Крепкая семья, даже спали в одной постели.

Она сказала обвиняюще:

– Ты убил женщину!

– Вы ж добились равноправия, – напомнил я. – Да и рожать все равно не будет, возраст не тот.

Она зябко передернула плечами.

– Это причина для убийства?

– Уходим, – сказал я. – Не смотри так, в самок стреляю через силу. Это биология. А мужчин не жалко. Их и рождается больше, чтобы из сотни выживал один, зато лучший.

– Самый приспособленный, – возразила она, – а не лучший.

– А что такое лучший?

Она сунула пистолет в кобуру сказала уже на обратном пути на бегу по лестнице:

– Гад ты. Нарочно не стрелял в первого охранника! А если бы я не успела?

– Я в тебя верю, – сказал я подбадривающее. – Вон как глаза горят! Убийца, куда мне, интеллигенту… Женщины все убийцы.

Она пыталась лягнуть меня и по дороге к машине, и уже когда уселись, сказала вдруг погрустневшим ГОЛОСОМ:

– И зачем это все? Систему так не изменишь. Или это проверка?

Машина тихо сдвинулась с места, мимо заскользили высокие решетчатые заборы, побежали быстрее. Я сосредоточился, вернул работу видеокамер в прежний режим, мы уже вне наблюдаемого сектора.

Рафаэлла продолжала поглядывать нервно и чуточку подавленно, боевая эйфория испарилась, смотрит и по сторонам, оценивая обстановку, профессионализм не спит.

Я сказал нехотя:

– А вдруг? Хотя да, ты права… Но проверим не только твою реакцию.

– Общества? – спросила она. – Простой народ всегда за гибель богатеев. Любых.

– Плевать на чернь, – сказал я желчно, – отследим реакцию высоколобых. Да, царствование «простого народа» всем осточертело, но до какой степени?.. Насколько готовы поддержать перемены?..

Она заметила мрачно:

– Скажут, отказ от гуманизма.

– А мы выступим за «гуманизм с человеческим лицом», – напомнил я. – А нынешний объявим скотским гуманизмом. Так оно и есть, каждому из высоколобых видно.

– Высоколобых мало, – напомнила она.

– Мало, – согласился я, – но число их растет! Пора им признать, что единственная сила, что создала цивилизацию и двигает прогресс, это они, а не политики, цари и великие полководцы. Только они могут вывести к спасению.

– Мы с тобой это признали, – сказала она с безнадегой в голосе, – но много ли таких?

– Я прочешу все сети, – пообещал я. – Все чаты, переписки, болталки, звонилки.

– Все-все? – спросила она с недоверием.

– Чатбот у меня уже настроен, – заверил я. – Который джипити с быстро меняющимся номером. Так называемый ИИ, хотя интеллекта в нем не больше, чем в твоих туфлях на высоком каблуке.

– И?

– Все получат, – объяснил я, – приглашение просто зайти на сайт общества «Мерикратор». А там такая программа, с которой трудно не согласиться.

Она вздохнула.

– Согласиться одно, но покивают и расползутся по своим норкам. Паучники не бойцы.

– Не все, – сказал я, – ох, надеюсь, не все.

– Давно был с Маргаритой?

Я сдвинул плечами.

– Не знаю. Время для меня слишком уж относительно.

Она поморщилась.

– Не бреши. Боюсь, моя подруга в тебя влюбилась, бедная девочка. Все еще верит в высокие отношения. Двигай сейчас к ней, она еще не спит. Я знаю, мы с нею обе совы.

Я буркнул:

– А ты как? Вдруг таксист маньяк?

Она сказала тем же мирным голосом:

– Тогда завалимся вместе. Тебе после такого стресса нужно что-нить такое вот… чувственное.

– Никакого стресса, – заверил я. – Это же словно мусор бросить в ящик. Да и зачем, ты меня неплохо разгрузила.

Она сказала нравоучительно:

– У тебя восстанавливается как-то быстро. Да и повторной вязки не было, а без нее не считается.

Я сказал равнодушно:

– Ладно, вези.

Она подумала, кивнула.

– Если уже спит, у нее широкая кровать, поместимся.

Я дернулся, хотя эти все понятия насчет нравственности, допустимого и недопустимого в личном плане здорово сдвинулись даже у меня.

Однако раньше чисто теоретически, люди науки мало обращали внимания на эксперименты в сексуальной области, у нас есть радости слаже, но, подозреваю, и раньше был не так уж ригидным, просто теперь вообще отвязался от всех законов, даже не представляю, какие еще переступлю без всяких угрызений совести.

Глава 10

В окнах квартиры Маргариты сквозь плотные шторы вижу, какие и как горят лампочки, а в прихожей люстра на двенадцать свечей, что те же лампочки.

Рафаэлла быстро вытащила из сумочки мобильник.

– Марго, – сказала она бодро, – мы с твоим дружком возле твоего дома.

Я услышал, как на той стороне связи Маргарита охнула.

– Так чего стоите? Скорее поднимайтесь!

Я чувствовал себя еще как-то неловко, даже успел подумать, что это со мной, я же чистый разум, но, видимо, чистых разумов не бывает, да и сам так называемый разум всего лишь апгрейденный инстинкт, в нем остались и все еще рулят самые древние программы, созданные амебами и прокариотами.

В лифте Рафаэлла посмотрела смеющимися глазами.

– Что, никогда так раньше не развлекался?

– Да как-то, – промямлил я, – мимо меня пронесли сию чашу.

– Бедненький, – сказала она.

– Счастливый, – возразил я. – Я слабый. Кто знает, устоял бы?.. И был бы вместо доктора наук спившийся бабник и гедонист…

Она чуть наклонила голову, продолжая рассматривать меня смеющимися глазами.

– Да, их хоть пруд пруди, а так ты неграненый алмаз…

– Ограненный, – сказал я скромно. – Наукой. Не хочу, чтобы меня гранили ночные клубы.

Лифт остановился, двери бесшумно распахнулись. Рафаэлла толчком в спину выпихнула меня и вышла следом. Над дверью квартиры мигнул огонек, аппаратура доложила хозяйке о прибытии гостей.

Маргарита появилась на пороге в цветном халатике, перехваченном широким пояском, вся улыбающаяся и радостная. Они с Рафаэллой обнялись, тут же Маргарита потащила нас на уже знакомую мне кухню, здесь я очаровывал Антонину Васильевну, над столом во все лампочки полыхает люстра, Маргарита, как и я, любит яркий свет.

Она повернулась в сторону кухни, сказала весело:

– Алиса, три экспрессо!..

Рафаэлла уточнила:

– Поймет?

– Да, – ответила Маргарита. – Я ей объяснила, что она в России, у нас не какой-то там вялый эспрессо, а мощное экспрессо!..

– Это двойное?

– И в больших чашках!

Я кивнул, понятно, в прессе трубят, что через пару лет из рук ученого люда выйдут нанороботы, что будут плавать у всех в крови и дадут нам бессмертие.

Народ это понял так, что теперь неча каторжанить себя отвратительно здоровым образом жизни, сейчас только бы не склеить ласты в эти пару лет, а с гарантией пять, и все будет тип-топ и все такое…

Маргарита явно оживилась с нашим приходом, повеселела, на щеках румянец, у блондинок он выступает заметнее, быстро натаскала на стол три вида разных печенюшек и даже половину