БЕГИ!!!

В тот миг, когда черные руки уже почти коснулись ее, она, пятясь, отступила к двери и исчезла за ней, а я рассмеялся, и понял вдруг, что могу это делать. Смеяться.

Существо заворчало, село на том месте, где только что стояла Яна. Обнюхало землю, и, к моему удивлению, горько заплакало. А я смеялся высоко над ним, радуясь своей новой силе.

И тогда оно встало. Оно не нашло Яну. Зато отыскало меня. Руки потянулись к тому, нижнему мне и стали ощупывать мое тело. Лампочки на приборах панически замигали, а движение мехов внутри колбы утратило размеренность. Тело мое изогнулось и затряслось.

«Не смей! — кричал я. — Не трогай!»

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

А он уже ощупывал мое лицо. Затем, отыскав рот, сунул в него свои длинные черные пальцы. Трубка выпала. Он глубже погрузил руку, и я испугался, что он отыщет мое сердце и сожмет его, задушит. Но у него были другие планы. Он растянулся, истончился и вполз мне в рот.

В палату вбежали люди. Они что-то кричали, бегали от одного прибора к другому. И, наконец, меня увезли.

Было странно и страшно оставаться одному над пустой кроватью. Одинокий, пустой, покинутый, я захотел бежать оттуда, но не мог. Белизна штукатурки больше не привлекала. А угол вдруг обрел надо мной власть. Пустой. Как и я. Черный. Я подумал, что мог бы со временем доползти туда. И жить. О, как же там будет хорошо. Так темно, так пусто. И можно вспоминать. И можно плакать. И я заплакал.

Через какое-то время доктора привезли меня. Опять вставили трубку в рот. Снова размеренно задвигались меха и спокойно умиротворяюще замерцали приборы.

Все стало, как прежде.

Я висел наверху, глядя на свое лицо, похожее на странный недопеченный пирог. Но отчего-то никак не мог перестать рыдать.

Я плакал бесконечно долго, и потревоженный этими звуками, тот, нижний я, вдруг улыбнулся и открыл глаза.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Сергей Буридамов

Шесть порций

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Автор родился в 1982 году в Нижегородской области, вырос в Подмосковье, а живет в Москве. По образованию — историк. Имеет степень кандидата философских наук. Преподает в одном из московских вузов и занимается журналистикой. Женат. Увлекается стендовой стрельбой и политической историей.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— К стене!

Панырин привычным, отработанным за годы отсидки движением прижался лбом к стене и широко расставил ноги и руки. Вообще Паныриным он был только по паспорту и в уголовном деле, а так-то многие обитатели 4-й Бичугинской исправительно-трудовой колонии знали его под прозвищем «Жмых».

Пока офицер-контролер с лязгом открывал дверь в камеру, Жмых лениво размышлял о том, что только обвык он на предыдущей хате, как снова подняли его под вечер с вещами и отправили в новые места. Не любил он переезды из одной камеры в другую. Во время этого, нового тюремного срока ему пришлось сменить две «хаты». Теперь его ждала третья, и он не знал, с кем придется делить стол и дом в ближайшие месяцы. Всякие сокамерники могут попасться.

— Входите!

Жмых поднял с пола спортивную сумку с пожитками и вошел в камеру. Как и десятки раз до этого, его нос первым оценил новое место. Пахло привычными ароматами зоны — застарелым потом и дерьмом. А еще — запах сигарет. «Вот это хорошо, вот это славно, — обрадовался Жмых. — Будет с кем подымить-потереть».

— Вечер в хату, мужчины! — громко произнес он, тщательно вытирая ноги о половик. Все, как принято. Все, как заведено. И только после этого Жмых поднял глаза и окинул взглядом маломестную камеру.

Ничего нового. Четыре двухъярусных шконки, одна — без матрасов. В дальнем углу за занавеской — параша. Тумбочки по краям и стол в середине. Сердце Жмыха радостно забилось, как только увидел он на столе маленький телевизор. Ему в последнее время не везло, и камеры попадались все больше с обитателями небогатыми — ни телека, ни сигарет, ни чая нормального. А здесь сразу видно: камера — знатная, быт — налаженный. Что и говорить, уютно: махровые коврики заботливо покрывали бетонный пол, с плакатов на стене лукаво смотрели голые шалавы, а в углу стоял вентилятор. На длинной полке — книги и журналы. На тумбочках — пакеты с конфетами и прочими сладостями. «Ушлые арестанты сидят, — подумал Панырин, кидая сумку на пол. — Только вот где они все?»

Действительно, камера была пуста, однако смотрелась так, будто обитателей её только-только оторвали от чаепития и увели. На столе исходили паром кружки с крутозаваренным чаем. Посреди стола — пластиковая тарелка с колотым рафинадом. Лежали смятые фантики из-под конфет, а из пустой банки из-под растворимого кофе вился, поднимаясь к потолку, табачный дымок.

«Должно быть, к куму их погнали», — подумал Панырин. Пожал плечами и пошел размещаться. Правила требовали от новичка дождаться смотрящего по хате и от него получить место, однако Жмыху было лениво. Ничего, сам разберется. Себя он считал зэком бывалым, а потому особых правил арестантского кодекса нарушить не боялся. Если кто предъявит, ему будет что ответить. Не было никого — потому и занял. Если что-почем, то на другое переберется.

Бросил Жмых свою спортивную сумку на ближайшие нары и опустился на табуретку у стола.

В этом году Панырину должно было стукнуть 47 лет. Как любил говаривать сам Жмых, «лучше меньше, но больше». Сидеть ему было в Бичугинской ИТК — не пересидеть. И статья в этот раз была серьезной. Если предыдущие четыре раза сажали его за квартирные взломы, то сейчас предстояло Жмыху пройти «путь исправления» по 105-й статье УК. Попросту говоря, убил Жмых человека. Непредумышленно, но с отягчающими.

Себя Панырин виноватым не то, чтобы не считал, однако часть вины за нелепую новую посадку свою перекладывал на потерпевшего — покойного. Произошло это полтора года назад, когда, в кои-то веки, решил Жмых пустить пыль в глаза своим старым друзьям-товарищам и пригласить их в ресторан славного города Калининска. Всю весну провел Жмых на «гастролях» по волжским городам и в каждом неплохо поживился за счет квартирных краж. Сбыл краденое в Нижнем Новгороде и домой вернулся, в Калининск. Денег по карманам было, прямо скажем, хоть отбавляй. И так ему захотелось себя порадовать, что на свой день рождения закатил пир горой в непристойно дорогом ресторане «Лыбедь». И лилась бы дальше водка рекой,