замечал моих усилий, продолжая двигаться к поверхности Большого по пологой дуге с сохранением крена. Плюнув я отстегнул ремни безопасности и вылез из своего кресла.

– Эт…ты куда, командир? – Клён смотрел на меня широко раскрытыми глазами: – А… А корабль как же? Управление?!

– Один хрен управлять не могу. – я подошёл к нему и положил руку на плечо: – Скисло управление. Теперь вся надежда на тебя – Жанна в отключке. Попробуй перезапустить системы – может цепи управления восстановятся?

– Я… Я не знаю, как. Извини, – он опустил голову: – Тут же блокировки, защиты. Прости. Их как-то обойти, отключить можно. Точно можно – но я… Бессилен. Прости командир.

– Да ладно тебе, – я постарался добавить в голос оптимизма: – Фигня! И не из таких выпутывались! Вот у меня был случай – меня динозавр сожрал.

– И как?

– Ну, я же перед тобой. Всегда есть выход. Даже два!

– Не смешно, знаю эту шутку.

– Сергей. – Я положил руку на кобуру: – У тебя ствол с собой?

– Нет, – помотал он головой: – В каюте лежит, в тумбочке. А зачем вам?

– Всегда есть два выхода. – я вынул пистолет и осмотрел его. Сколько там зарядов? Продавец вроде говорил о семи – восьми. Должно хватить. Я снял ствол с предохранителя: – Это не больно, Клён. Ты даже ничего не почувствуешь. Хлоп! И над тобой склонятся красивые сестрички в коротеньких халатиках, а? Клён?

– Эй…Ты чего? – он вжался в кресло: – Командир, не надо…

– Блин! Не дёргайся. Ты что хочешь мучиться, когда мы в него? – я мотнул головой в сторону лобового стекла, сквозь которое на нас надвигалась поверхность чужака: – Ща гробанёмся нахрен! А оно тебе нужно – в мучениях помирать? Знаешь, я так дох уже, и поверь мне – ничего приятного в этом нет.

– Я всё же помучаюсь, с вашего разрешения, командир.

– Дурак ты! – я убрал ствол в кобуру: – Потом не ной.

Поверхность Большого продолжала приближаться – по моей оценки до неё оставалось метров сто – сто пятьдесят, а так как двигались мы по инерции, то достигнуть её должны были через несколько минут. В принципе – шанс уцелеть у нас был – на момент сбоя управления скорость была невелика, и, в теории, корпус, усиленный военной бронёй, над которой основательно потрудилась Селена, выдержать подобное столкновение должен был. Это были и хорошо и плохо. Хорошо – то что мы не погибнем сразу и, опять же – в теории, может даже отрекошетим и снова уйдём в пространство. А там – подберут нас, обязательно подберут – я был уверен, что Семёнов и об это позаботился заранее. Ну а плохо… Плохо то, что сразу не умрём – если останемся на поверхности, то делать-то что? Лезть внутрь? А дальше? Когда воздух кончится? Стреляться? Тогда зачем оттягивать? Разве что – нагадить этим чёртовым Марадугам напоследок, а уж потом – стреляться.

– Командир! – в рубку влетел Грей: – Там это, люк не… – он запнулся и удивлённо уставился на меня, стоявшего около кресла бортинженера: – А ты, это… Чего не? Рулит то, кто?

– Никто. Управление сдохло.

– А как же тогда?

В ответ я пожал плечами и повернулся к лобовухе. Поверхность Чужака продолжала приближаться, обещая скорое решение нашей дилеммы – разобьёмся мы или отскочим обратно.

– И люк грузовой сдох. Вот же зараза!

Он подошёл ко мне и, в своей любимой манере, уселся на край пульта: – И чего ждём?

– Вон, – я кивнул на чужака: – Ща гробанёмся. Если свезёт и корпус выдержит, то отскочим, выловят потом. Наверное. – я вздохнул: – Хотел Клёна пристрелить, ну, что б реснутся на станции так он не хочет.

– Не хочу! – тут же подтвердил Клён.

– Зря. – старшина повернулся к нему: – Слышь, Сергей. Если не хочешь, что б застрелили – скажи. Я пару точек знаю – чик! И на Станции. Уснёшь просто.

– Да вы что? Сговорились что ли?! – он выпрыгнул из кресла и отскочил к выходу из рубки: – Вы чего, мужики?!

– Не психуй парень, – Грей слегка напрягся и сделал короткий шажок к нему: – Тебе же лучше будет!

Продолжить своё движение он не смог, палуба резко ударила нас по ногам и корабль закувыркался, скользя и подпрыгивая по поверхности Большого.

Гравитационный компенсаторы выдержали это испытание на отлично – для нас, повалившихся на пол после первого удара, иных последствий более не было. Корпус тоже выдержал только через лобовое стекло пробежала трещина, да декоративная панель, скрывавшая жгуты кабелей под потолком, оторвалась и, подчиняясь силе компенсаторов, упала на палубу.

– Все живы? – Я встал и вцепился в спинку своего кресла.

– Да.

– Вроде.

Снаружи каруселью чередовалась то чернота пространства, то бурая поверхность Марадуга. Лично у меня, обычно не склонного к морской болезни, эта круговерть вызвала острый приступ тошноты, заставив поспешно отвернуться.

– Внимание! Группа Три! Немедленно отойти от Большого! Повторяю – Третья! Отход! Отход! – в голосе координатора, в первый раз за всё время, проскочил страх: – Немедленно! Всем валить от Большого! Немедленно!

В лобовухе снова проскочила поверхность чужака, но теперь на её, в общем-то тусклой поверхности появилась ярко сверкавшая ажурная конструкция. Её тонкие линии наливались ровным белым свечением, кое где расцвеченным одиночными огоньками – складывалось впечатление, что её обмотали праздничной гирляндой. Ещё оборот – и мы вылетели на край центральной дыры бублика.

Она уже была заполнена знакомой мне по презентации Семёнова желтизной. В отличии от виденной ещё вчера картинки, эта была живой – по её поверхности пробегали волны, кое где она разрывалась и тогда, сквозь неровные прорехи становились видны звёзды с другой стороны Марадуга.

Наверное, наш корабль попал на какую-то неровность или наскочил на одном из пеньков – пол под нами вздрогнул, и видимая поверхность чужого начала отдаляться.

– Ну, наконец-то! – помогая себе руками я забрался в кресло и пристегнулся. Краем глаза я заметил, что и Грей, и Клён так же забрались в свободные места.

Жёлтая мерцание, периодически оказывавшееся перед нами, начало набирать яркость, волнение её поверхности начало успокаиваться, да и прорех с каждым нашим оборотом обнаруживалось всё меньше и меньше.

По моим ощущениям мы должны были пересечь мембрану практически по диагонали, может только немного отклоняясь от её центра и, при этом мы удалялись от Большого!

– Что ж! – я хлопнул ладонью по подлокотнику: – В гостях хорошо, а дома…

Договорить я не успел – мы находились метрах в трёхстах от поверхности мембраны и очередной виток показал нам бублик как бы сбоку – по его внутреннему краю сверкали ярким белым светом ажурные плетения тех самых конструкций.