Так что маркизу Лорт не уважал, но внешне этого не показывал. Наоборот — отношения у них были самые безоблачные, и это понятно. Маркиз умрет, а наследник его останется. И Лорт будет рядом, как заботливый дядюшка и воспитатель. А для этого Даилина Террен должна быть уверена, что Лорт предан как ее мужу, так и ей. Равноценно.

Маркиз наградил своего друга насмешливым взглядом.

— Ты все понял?

— Да.

— Шифф Нарис водит караваны только по Миролу?

— Насколько я знаю — да. Но это нам ничего не дает. Девочка могла сначала прийти в Мирол, а уж потом к нам. И не похожа она на миролку, те светленькие.

— Могла. Но мы будем надеяться на лучшее.

— Это займет время. Много времени.

Маркиз кивнул.

— Пусть так. В конце концов… обидно будет умирать, не разгадав эту тайну!

Лорт хмыкнул еще непочтительнее.

Было в могущественном маркизе нечто мальчишеское. До сих пор не убитое жизнью и временем. И пусть об этом знал только он — неважно. Хорошо, когда твой друг не просто дворянин, но и человек, очень хорошо.

И все же доверять тайну Ветаны маркизу Лорт не спешил. Еще наделает каких глупостей, потом не расхлебаешь. А поискать, кто она и откуда прибыла…

При всем своем уме маркиз немного наивен, и твердо уверен, что Лорт от него никогда и ничего не скроет. Собственное мнение Лорта в расчет не бралось. А оно было.

Лорт был свято уверен только в одном.

Если знает один — не знает никто. Знают двое — знает Алетар. О маге жизни знает пока только он. Сама Ветана не в счет, она-то молчать будет из чувства самосохранения. А Лорт будет молчать… да по той же самой причине!

Жить ему охота!

Долго и счастливо! И чтобы маркиз жил, и семья его…

Если о маге жизни узнают, начнется такое…

Ветана уцелеет — кто же убивает такое полезное существо. А вот маркиз?

Кто он для Храма? А сам Лорт? Даилина?

Их просто уничтожат. Не те, так эти, чтобы никто не проговорился. Потому что Риолон и Теварр не одобрят появления в Раденоре такого полезного субъекта. И могут принять решение в духе: «не мне, так и не врагу».

Так что…

Молчать, молчать и еще раз молчать. И молиться, чтобы тот убитый храмовник никому и ничего не успел сказать. Крепко молиться, авось, Светлый услышит.

Но вслух Лорт ничего не сказал. Просто согласился с маркизом и отправился узнавать о прошлом Ветаны, что сможет.

* * *

От градоправителя я выходила счастливая и довольная.

Я — алетарка! С этой самой минуты я — алетарка!

Хотя мне это далось не просто так.

Еще Алетар Раденор распорядился так. Если человек хочет переселиться в Алетар, у него должна быть здесь собственность. А Александр Раденор добавил — и дело в руках.

То есть хочешь гражданство — изволь три года отработать на благо приютившей тебя страны. Официально.

Как?

Да хоть улицы мети, кто тебе запретит? Важно, чтобы ты официально работал и приносил пользу, приютившей тебя стране. А зачем ты иначе ей нужен? Просто потому что это ты — и ты хороший?

Раденоров это не убеждало. Хороших много, места мало.

Разумеется, узнав о моей работе, градоправитель отправил меня именно в ту лечебницу для бедных. На три года. И я не возражала.

Прийти на рассвете, уйти в полдень, а остальное время — мое, личное. Платят, конечно, копейки, пять золотых в месяц, но ведь и подрабатывать не запрещают? Дом мне теперь снимать не надо, одежда есть, а остальное…

Справлюсь.

Заработаю.

Вот с этими мыслями и приказом, я и отправилась в лечебницу. Карнеш был там.

— Вета?

— Утро доброе. А я тут с приказом…

Тирлен взял у меня из рук свиток. Прочел, подумал пару минут…

— Так… пошли?

— Куда?

— К начальству твоему. Договариваться с ним будем.

— Зачем? — искренне не поняла я. Да, пришла я к начальнику, показала ему бумагу, получила свой участок работы… разве нет? К чему тут еще и помощь?

Карнеш потрепал меня по волосам, почти отечески.

— Эх, Вета. И откуда ты такая наивная взялась? Вот смотри, лечебница — большая. Приходящих лекарей — шесть. Болящих тут несколько сотен, а лекарей, которые числятся на службе, всего три штуки. И тут ты. Четвертая. Являешься, и говоришь, что готова работать! Как ты думаешь, что произойдет?

Я пожала плечами. Откуда я знаю?

— На тебя повесят все обязанности всех лекарей. Ты тут не до обеда работать будешь, а круглосуточно.

Работы я не боялась. Но…

— И учти — ты сейчас в некотором роде существо бесправное.

— То есть?

— Если тебя отсюда выгонят, то в канцелярии градоправителя могут и отказать в получении гражданства.

— Почему?

— Потому что у местного главного есть неплохие связи. Так что пошли договариваться.

Карнеш полез в шкаф и извлек оттуда бутылку старого и даже по виду весьма дорогого вина.

- «Ирнейская лоза», двадцатилетка…

— А зачем…?

— М-да. Учить тебя и учить. Запомни на будущее, в кабинет к начальству надо открывать дверь ногой.

— Зачем?

— Не зачем, а почему. Потому что руки заняты.

Я помотала головой и решила довериться старшему. Авось, хуже не будет?

Почему-то в комплект умений аристократки (язык цветов, кокетство, язык веера, шитье, варка мыла, ведение домашнего хозяйства и проч.) не входило умение договариваться с вышестоящими личностями. Во всяком случае, так договариваться. Вот с королем, с более титулованными, но и тогда… а с начальством — нет, этого в жизни аристократов не бывает. Нет у них начальства. Увы.

Будем учиться.

* * *

Управляющий лечебницей для бедных оказался мужчиной в возрасте, лет пятидесяти — пятидесяти пяти, на первый взгляд. Седой, полноватый, крепко сбитый, с красноватыми прожилками на носу, которые явственно указывали, зачем Карнеш взял бутылку. Тирлену он обрадовался, как родному.

— Карн! Заходи, дружище! А это кто?

— А это моя девочка, помнишь, я тебе говорил?

— А, Ветана… да?

— Память у тебя, Растум, десятерым бы хватило!

Мужчина расплылся в довольной ухмылке.

— Да вы проходите, садитесь… как дела, Карн? Как жена, дети?

— Не жалуемся. Жена пилит, дети денег требуют, все, как обычно. Ты-то как?