Однако миссис Бердок нигде не было. Мэри-Линетт хорошовидела сад, сарай и загон, где миссис Бердок держала своих коз. И еще онавидела трех девушек, хорошо освещенных газовым фонарем. У одной были каштановыеволосы, у другой — золотистые, а у третьей — того же цвета, что кольцаСатурна, — серебристого: такой свет излучали звезды. Девушки тащиличто-то, завернутое в пластиковый мешок, здоровенный черный мешок для мусора,если Мэри-Линетт это не померещилось. Ну, и что же они делают с ним во дворе?Кажется, зарывают в землю.

Та девушка, что пониже ростом, с серебряными волосами,орудовала лопатой. Из нее вышел бы неплохой землекоп! За несколько минут онауничтожила большую часть ирисов миссис Бердок. Затем ее сменила девица среднегороста, с золотистыми волосами, потом настала очередь самой высокой,темноволосой.

Вместе они подняли огромный сверток — на вид он был болеепяти футов длиной, но казался очень легким, — опустили его в яму и стализасыпать.

«Нет, — сказала себе Мэри-Линетт. — Нет, это жесмешно! Не сходи с ума. Должно же этому быть какое-то логичное, совершеннопростое объяснение».

Вот только именно оно ей в голову и не приходило.

Нет, нет и нет. Это тебе не «Окно во двор»,[3] имы не в «Сумеречной зоне».[4] Они только что закопали…нечто. Нечто… самое обычное.

Но что еще, кроме трупа, могло быть неподвижным и длинойчуть больше пяти футов? Что еще заворачивают в пластиковые мешки перед тем, какзакопать?

Сердце Мэри-Линетт бешено билось. Что-то еще… Я что-тозабыла… Ах да, где все же миссис Бердок?

Мэри-Линетт чувствовала, что утрачивает над собой контроль,а она этого терпеть не могла. Руки у нее так сильно дрожали, что пришлосьопустить бинокль.

С миссис Бердок все в порядке. С ней все в порядке. Это жене кино! В реальной жизни ничего такого не происходит!

А что сейчас сделала бы Нэнси Дрю?[5]

Внезапно Мэри-Линетт почувствовала, что, несмотря на охватившуюее панику, она вот-вот захихикает. Нэнси Дрю, конечно же, отправилась бы прямосейчас вниз, на ферму, и все расследовала. Она спряталась бы в кустах иподслушала, о чем говорят девушки, а потом дождалась бы, когда они уйдут в дом,и вырыла то, что они закопали в саду.

Но в жизни так никто не поступает! Мэри-Линетт не могла дажевообразить, как она в глухую полночь роется в саду у соседей. Ее поймают, и всепревратится в унизительный фарс. Миссис Бердок, целая и невредимая, выйдет издому и поднимет шум, и Мэри-Линетт придется с ней объясняться. Нет, лучше сразуумереть.

В книге это было бы так занимательно! Но в реальной жизни?..Она и думать об этом не желала.

Одно хорошо: Мэри-Линетт поняла, насколько абсурдными былиее подозрения. Теперь-то она точно знала, что с миссис Бердок все в порядке. Ивсе-таки… наверно, ей не следовало сидеть здесь сложа руки. Всякий разумныйчеловек на ее месте вызвал бы полицию.

Внезапно на нее навалилась усталость. Хватит на сегоднянаблюдений. В свете фонаря с красным фильтром Мэри-Линетт взглянула на часы.Почти одиннадцать… В любом случае у нее осталось всего шестнадцать минут. Когдалуна поднимется, все небо посветлеет. Но прежде чем разобрать телескоп и уйти схолма, она опять взяла бинокль: взглянуть еще разок…

В саду было пусто. И хотя фонарь уже не горел, на землеотчетливо выделялся темный прямоугольник, указывая место преступления.

Мэри-Линетт подумала, что не будет большого вреда, если оназайдет туда завтра. Она все равно собиралась это сделать. Во-первых, нужнопо-соседски поприветствовать этих девушек. А еще вернуть садовые ножницы,которые одалживал отец, и нож, который миссис Бердок дала ей, чтобы открытьприлипшую крышку бензобака. И конечно же, повидать миссис Бердок иудостовериться, что все в порядке.

Эш поднялся по извилистой дороге на пригорок и остановилсяполюбоваться ярко сверкающей точкой на южной стороне неба. В таких вот местах,как это, где редко разбросаны одинокие провинциальные городки, действительнонебо ближе. Юпитер, король планет, выглядит отсюда как НЛО.

— Где ты был? — спросил голос из темноты. — Яуже давно тебя жду.

— Где я был? — не оборачиваясь, вопросом на вопросответил Эш. — А где был ты? Мы договаривались встретиться на том холме,Квин. — Не вынимая рук из карманов, Эш указал локтем в сторону.

— Неправда. На этом. И я все время сидел тут, дожидаясьтебя. Ну да ладно, не будем об этом. Они здесь?

Эш повернулся и не спеша подошел к автомобилю с откиднымверхом, который с выключенными фарами стоял прямо у дороги. Опершись локтем одверцу, он поглядел вниз.

— Они здесь. Я говорил тебе, что они сбежали сюда. Этоединственное место, куда они могли уйти.

— Все трое?

— Конечно, все трое. Мои сестры всегда держатся вместе.

Квин скривил губы:

— До чего же эти ламии дорожат семейными узами!

— До чего же эти искусственные вампиры…маленькие, — безмятежно парировал Эш, снова глядя на небо.

Глаза Квина сверкнули, как черные льдинки. Невысокий ихрупкий, он еще больше съежился на сиденье автомобиля.

— Хочешь сказать, что я так и не вырос? — спросилон очень тихо. — Что ж, об этом позаботился один из твоих предков.

Эш подтянулся и сел на капот автомобиля, свесив длинныеноги.

— Думаю, лично я остановлю свое старение в этомгоду, — мягко проговорил он, глядя вниз с холма. — Восемнадцать лет —хороший возраст.

— Возможно, если у тебя есть выбор. — Тихий голосКвина шелестел, словно опадающие мертвые листья. — Попробовал бы ты,каково это — оставаться восемнадцатилетним лет четыреста…

Эш обернулся к нему с улыбкой.

— Прими мои соболезнования. От имени моей семьи.

— А я соболезную твоей семье. У Редфернов в последнеевремя появились кое-какие неприятности, не так ли? Сам посуди. Сначала твойдядюшка Ходж нарушил закон Царства Ночи, за что и был соответствующим образомнаказан…

— Не дядюшка, а муж моей двоюродной бабки, —вежливо прервал его Эш, подняв палец. — Он был Бердок, а не Редферн. И этослучилось десять с лишним лет назад.