Отец посмотрел на Марка и Мэри-Линетт.

— Ну как вам это, ребята?

— Это НЛО! — тут же воскликнул Марк, схватив состола тарелку и подняв ее над головой.

— Что за чушь! — возмутилась Мэри-Линетт. —Ты представляешь себе, какое расстояние пришлось бы преодолеть этим зеленымчеловечкам? Никакого гиперпространства не существует. Ну почему людям нужнопридумывать всякие небылицы, когда Вселенная и без того просто… просто кишитневероятными вещами!

Она умолкла. Семья глядела на нее с недоумением.

— Впрочем, Тодд и Вик, скорее всего, просторазбились, — сказала Мэри-Линетт, складывая грязную посуду в мойку.

Отец слегка поморщился. Клодин поджала губы. Маркухмыльнулся:

— Хорошо, если так. Им это пошло бы на пользу, да ивсему городу тоже.

Мэри-Линетт возвращалась в общую комнату, когда еенеожиданно поразила одна мысль: Чилоквин-Роуд находится справа от Канеты,другой дороги, возле которой стоит их собственный дом. Эта же дорога проходит имимо дома миссис Бердок. От ее фермы до Чилоквин всего две мили.

Но какое отношение это имеет к тому, что случилось с Тоддоми Виком? Разве что девушки похоронили зеленого человечка, который пытался ихпохитить.

И все-таки Мэри-Линетт стало не по себе. Два странных происшествияв одну и ту же ночь, в одном и том же месте, в крошечном сонном городишке, гденикогда ничего не случается.

«Так, сейчас я позвоню миссис Бердок. Окажется, что онажива-здорова, что с ней все в порядке, и я от души посмеюсь над этойдетективной историей».

Но в доме миссис Бердок никто не подошел к телефону. Втрубке раздавались ровные длинные гудки, автоответчик не включался. НаконецМэри-Линетт повесила трубку. Ее вдруг охватило странное спокойствие. Теперь оназнала, что делать.

На лестнице она столкнулась с Марком.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Слушай, если это о твоем плеере…

— Что-что?.. Да нет, это о том, что мы должны сделатьсегодня ночью. — Мэри-Линетт взглянула на него: — А кстати, что там с моимплеером?

— Уф, ничего. Совсем ничего.

Мэри-Линетт тяжело вздохнула, но решила, что сейчас естьвещи поважнее плеера.

— Слушай, ты должен мне помочь. Прошлой ночью я увиделанечто странное, когда была на холме…

И она, насколько могла связно, рассказала все брату.

— А то, что случилось с Виком и Тоддом, еще болеестранно.

Марк покачал головой, глядя на сестру почти что с жалостью.

— Мэри, Мэри, — мягко проговорил он. —Знаешь, ты и вправду чокнутая.

— Да, я чокнутая, но это неважно. Я собираюсь сегодняночью все выяснить.

— Что-что ты собираешься?

— Узнать, что произошло. Я просто хочу увидеть миссисБердок. Если я поговорю с ней, мне станет немножко легче. А если я выясню, чтозарыто в саду, мне станет намного легче.

— Может, они зарыли там сасквача.[6] Наверное,поэтому его так и не нашли тогда в горах Кламата.

— Марк, ты передо мной в долгу за плеер…

— Предположим. — Марк вздохнул, затем, смирившись,пробормотал: — Ладно, я твой должник. Но прими к сведению, что я не намеренразговаривать с этими девицами.

— Тебя никто и не просит с ними разговаривать. От тебятребуется кое-что другое.

Солнце садилось. Они шли той же дорогой, которой ходилисотни раз к холму Мэри-Линетт, но на сей раз Марк нес садовые ножницы, аМэри-Линетт — свой фонарь, с которого сняла красный фильтр.

— Неужели ты и вправду думаешь, что они укокошилистарушку?

— Нет, — честно ответила Мэри-Линетт. — Ятолько хочу, чтобы все встало на свои места.

— Чего-чего?

— Допустим, у тебя есть какое-то представление о том,как устроен мир, но все же порой ты думаешь: «Господи, а что, если на самомделе все не так?» Ну, например: «Что, если меня на самом деле усыновили и люди,которых я считаю своими родителями, мне вовсе не родители?» И если это вдругокажется правдой, то все может измениться. На мгновение ты теряешь чувствореальности. Ну вот, именно так я и чувствую себя сейчас. И я хочу избавиться отэтого чувства. Хочу, чтобы все было по-прежнему.

— Знаешь, в чем весь ужас? — сказал Марк. —Я, кажется, тебя понимаю.

Когда они добрались до фермы Бердок, уже совсем стемнело.Впереди, на востоке, виднелся Арктур. Казалось, звезда повисла прямо надфермой, мерцая слабым красным светом. Мэри-Линетт не стала возиться с шаткойкалиткой. Она направилась к кустам черной смородины, возле которых забор изштакетника полностью повалился.

Дом миссис Бердок был похож на их собственный, но с пышнойотделкой в викторианском стиле. Мэри-Линетт подумала, что все эти перила,фестоны и резные украшения придают ему причудливый вид, такой же эксцентричный,как и сама миссис Бердок. Она взглянула на окна второго этажа, за опущенной шторойпромелькнула чья-то тень.

«Хорошо, — подумала Мэри-Линетт. — По крайнеймере, там кто-то есть».

Они двинулись к дому по тропинке, заросшей травой. Марквдруг попятился.

— Ты говорила, что я могу спрятаться.

— Ладно. Хорошо. Слушай, а почему бы тебе не взять этиножницы и, как бы обходя вокруг…

— …взглянуть на могилку сасквача? Может, еще ираскопать? Ну уж нет!

— Что ж, ладно, — спокойно согласиласьМэри-Линетт. — Тогда спрячься где-нибудь здесь и молись, чтобы они тебя незаметили, когда подойдут к двери. А если заметят, можешь сказать, что пришелвернуть ножницы.

Заметив раздраженный взгляд брата, Мэри-Линетт поняла:один-ноль в ее пользу! Но когда Марк повернулся, чтобы уйти, она вдруг сказала:

— Марк, будь осторожен!

Он лишь отмахнулся от нее, не оборачиваясь.

Когда Марк скрылся из виду, Мэри-Линетт постучала в параднуюдверь. Затем позвонила в колокольчик: звонка здесь не было, и, чтобы вызватьхозяев, нужно было дернуть за шнурок самого настоящего колокольчика. Онаслышала, как звон колокольчика раздается внутри дома, но никто не открыл дверь.Тогда Мэри-Линетт постучала настойчивей и снова позвонила. Она надеялась, чтодверь вот-вот откроется и на пороге появится сухонькая фигурка миссис Бердок,маленькой старушки в старом ситцевом платье с отливающими голубизной седымиволосами, и Мэри-Линетт услышит ее скрипучий голос. Но этого не случилось.Никто не появился.