Возможно, просто потому, что Пакс никогда не удосуживался выяснить, что «законно», а что «незаконно» на каждой отдельно взятой планете. Детали-детали, бла-бла-бла. Это была вотчина Рахары. Это она постоянно тревожилась. Хотя, опять же, разве можно ее за это винить?

– Почти на месте? – жизнерадостно спросила Рахара, входя в кабину. Ее шелковистые черные волосы были стянуты на затылке, открывая эстетически приятное лицо.

– Ты прекрасно знаешь, что мы уже почти на месте.

Она откинулась на спинку кресла, положив ноги на приборную панель – такую вольность Пакс не позволял больше никому.

– А ты должен знать, что приятная беседа иногда начинается с того, что все стороны подтверждают уже известные вещи.

– Меня учили, что прямота есть добродетель.

Рахара вздохнула:

– Тебя учили протокольные дроиды. Их не назовешь специалистами по нормальному человеческому общению. Но ты освоишься, если будешь практиковаться.

– Пустая трата времени, – отозвался Пакс.

Она поджала губы, но ничего не ответила. В целом, полагал Пакс, могло быть и хуже.

Рахара ему нравилась больше всех других биологических жизнеформ, с которыми доводилось иметь знакомство. Взяв ее на борт несколько месяцев назад, Пакс знал, что она прекрасно подходит для работы, которой он занимался, но даже не догадывался, как легко будет с ней ладить. Как приятно будет с ней разговаривать, слышать ее смех. Он не сразу осознал, что рабочие отношения переросли в дружбу… а потом и в нечто большее. Однажды вечером, после распитой бутылки вина, стало казаться, что все это могло перетечь в… словом, могло выйти из-под контроля.

Поэтому Пакс воспользовался случаем и объяснил, что, право, человеческие эмоции недолговечны и обманчивы, а следовательно, рациональным людям не следует строить на них свое взаимодействие. А рациональное поведение важнее всего, не правда ли?

Судя по реакции Рахары, она так не считала. Но они продолжали общаться как прежде, хотя неловких пауз стало больше. Пакс решил, что этим и удовлетворится.

Со временем. Непременно.

Ухмыльнувшись, он положил ладони на приборы управления и сказал Рахаре:

– А теперь позволь представить: счастливая в своей глуши планета Пайджел!

«Мерикс» выскользнул из гиперпространства на стандартной дистанции подлета. Глазам его скромного экипажа предстала планета, большую часть которой покрывали голубые океаны, а вдоль экватора и тропиков тянулось широкое кольцо золотисто-зеленых островов. К удивлению Пакса, на орбите Пайджела обнаружились старинные генераторы планетарного щита, из-за чего в космосе висели еще несколько кораблей, ожидавших разрешения на посадку. По мнению Пакса, столь древний щит наверняка был слишком слаб, чтобы остановить любой корабль крупнее челнока типа «Тета», поэтому, вероятно, ожидание разрешения было простой формальностью.

В любом случае сам Пайджел Пакса не интересовал. Он указал на покрытую темной растительностью луну планеты:

– А вот это, я считаю, крупнейший источник кайбера во всей Галактике.

Рахара глядела в иллюминатор с непроницаемым лицом.

– Могла бы проявить какой-то энтузиазм, – намекнул Пакс. – Или хотя бы интерес.

Она не ответила, просто поднялась на ноги. Даже не взглянув на Пакса.

Неужели он нарушил какое-то неизвестное правило этикета? Протокольные дроиды 3PO, которые воспитали Пакса, научили его цитировать правила этикета с тысячи разных планет… но как применять их на практике, объяснили очень плохо. Поведение разумных существ редко бывало четким и понятным, часто оно бывало сложным и всегда резко отличалось от моделируемого. Поэтому, как правило, Пакс вообще игнорировал этикет. В то же время он знал, что, игнорируя условности, он мог задеть чувства Рахары. А она была последним обитателем Галактики, кого он хотел обидеть.

Пакс отважился:

– А, конечно, я признаю… всецело признаю, что не смог бы проанализировать планетарные данные без твоего предварительного анализа минералогических таблиц – блестящая обработка данных…

– Ты не говорил, что здесь будут корабли «Цзерки». – Голос Рахары был монотонным и невнятным.

Как он мог не заметить? Пакс мысленно отругал себя, разглядев крейсер корпорации «Цзерка» под названием «Козырь» – длинный и громоздкий, наверняка способный вместить десять тысяч душ. Датчики выявили и другие корабли «Цзерки» – свидетельство того, что компания вела активную деятельность на Пайджеле и его спутнике.

– Я не знал. Прости.

– Естественно, не знал, – сказала Рахара. Ее темные глаза глядели на корабль, будто на врага, и, пожалуй, в некотором смысле так оно и было. – Потому что не проверил. Не проверишь – не узнаешь.

Пакс не считал необходимым проверять все системы до единой на присутствие там «Цзерки» – безотносительно того, что Рахара пережила в юности. Но это была тема для разговора в другое время, когда Рахара не будет такой бледной и дрожащей, а «Цзерка» не будет представлена кораблем достаточных размеров, чтобы увезти в своем трюме приличную часть астероидного пояса. Стараясь говорить как можно мягче, он сказал лишь:

– Если хочешь, улетим отсюда. В Галактике есть и другие жемчужины.

– Нет. Не понимаю, почему из-за «Цзерки» я должна остаться без крупного куша. – Рахара закатала рукава – обычно это означало, что она собирается с духом. Искоса взглянув на Пакса, она добавила:

– К тому же, если мы улетим, даже не проверив, есть ли тут кайбер, ты этого просто не переживешь.

– Я салютую как твоей отваге, так и пониманию моей низменной натуры. Итак, на луну!

Пакс направил «Мерикс» в сторону спутника, притворившись, будто не заметил, с каким выражением Рахара смотрела на корабль «Цзерки», пока тот не растворился в ночи.

– Подозрительно хаттов поведение. – Мастер Йода почесал подбородок, крохотная когтистая рука потеребила немногочисленные белые волоски. – Но важным это я не считаю.

– Согласен. – Мейс Винду откинулся на спинку кресла. – Они всего лишь мелкие преступники, которые хотят казаться более могущественными, чем на самом деле. Покушение на вас было опасным гамбитом, но оно вписывается в общую линию их поведения.

Квай-Гон не был до конца уверен, что разделяет эту точку зрения, но спорить не стал. Если хатты намерены еще больше мутить воду, Галактика достаточно скоро об этом узнает. К тому же, имея дело с Советом джедаев, он знал, когда стоит дать бой, а когда нет.

Боев было немало – хотя в последние годы меньше, чем когда-то.

Как всегда, по возвращении с задания Квай-Гона вызвали в зал Совета с докладом. Стояла ночь – в столь позднее время Совет обычно не собирался, по крайней мере, по рутинным делам, – и темень за окнами рассеивал типичный для Корусанта вихрь движущихся машин и кораблей. Но здесь, в этих стенах, царило ощущение умиротворенности. Квай-Гон наслаждался этим контрастом.