— Вернуть их? — выделил Леня главное в словахсвоей собеседницы. — А что значит — их?

— Как, Артур вам не сказал? — Дама удивленноподняла брови. — Речь идет о моих дневниках. Представляете — они пропали!Я вела их всю жизнь, в самые трудные годы, в них я писала о людях, с которымимне довелось встретиться, а это, уверяю вас, были такие люди! Такиелюди! — Она округлила глаза и театральным жестом подняла руки. — Нетолько те, кто изображен на этих фотографиях, но и те, чьи фотографии я немогла хранить! Вы меня понимаете?

Маркиз немного заскучал.

Искать старые тетрадки, которые где-то посеяла свихнувшаясястаруха, — это не его амплуа! Конечно, его просил об этом АртурАльбертович Руо, а он человек замечательный, Леня многим ему обязан и уважаетего как артиста…

— А что случилось с вашими дневниками? — осторожнопоинтересовался Леня. — Возможно, вы их просто куда-то убрали, наводяпорядок в доме? И забыли, куда именно?

— Молодой человек, у меня еще нет склероза! —строго проговорила Саломея Леонардовна, недовольно поджав губы. — Если яговорю, что мои дневники украли, — значит, их украли!

— Но почему вы так в этом уверены?

— Во-первых, они всегда лежали в одном и том жеместе… — начала дама чуть обиженным голосом.

Леня хотел возразить, что тоже обычно кладет свои вещи на постоянныеместа, но тем не менее они часто теряются. Особенно после того, как Лолазатевает генеральную уборку. Или Пу И с Аскольдом захотят поиграть в футбол…

Но старуха не дала ему вставить слова, она продолжила:

— И во-вторых, похититель связался со мной. Думаю, еслибы я по старческой забывчивости сунула дневники в морозилку, этого бы непроизошло…

— Ах вот как! — удивленно проговорилМаркиз. — Ну это, конечно, меняет дело…

— Вот именно! — Саломея Леонардовнасмягчилась. — Он связался со мной по телефону, назвал цену, за которуювернет дневники, и сказал, что будет еще раз звонить, чтобы окончательнообговорить условия передачи. Поэтому я и попросила Артура Альбертовича, чтобыон нашел порядочного человека, которому можно доверить это дело. Сама я, знаетели, все-таки старовата для таких приключений… — Она взглянула на маленькиезолотые часики и воскликнула: — Кстати, он вот-вот должен позвонить! А пока нехотите ли еще рюмочку коньяку?

— Нет, спасибо, — отказался Леня. — На работея не пью…

— А я, с вашего позволения, выпью… — СаломеяЛеонардовна налила в свою рюмочку еще немного коньяка, лихо выпила его изапела: — «Белой акации гроздья душистые ночь напролет нас сводили с ума…»

И в эту самую секунду зазвонил телефон.

— Это он! — Саломея Леонардовна почему-то перешлана шепот. — Сейчас я ему отвечу! — Она сняла трубку и проговориласвоим мелодичным голосом: — Слушаю вас!

Некоторое время она действительно молча слушала, а потомпроговорила несколько раздраженно:

— Я все же не так юна и спортивна… сейчас я передамтрубку моему доброму другу, и он с вами обо всем договорится.

Она протянула трубку Маркизу. Леня прижал трубку к уху иуслышал странный приглушенный голос:

— Ты еще кто такой?

— Дама сказала вам кто. Я ее друг.

— Ладно, друг! — в трубке хмыкнули. —Приезжай сегодня в час ночи на автозаправку на Поклонной горе. Знаешь ее?

— Знаю, — коротко ответил Маркиз.

— Ну и ладушки. При ней есть круглосуточный кафетерий,я тебя там буду ждать. Дневники против денег, понятно?

— Понятно! А как я вас узнаю?

— У меня будет журнал «Коневодство». — Ленинсобеседник хмыкнул. — А ты прихвати журнал «Искусство кино»…

Маркиз хотел еще что-то уточнить, но из трубки ужедоносились короткие сигналы отбоя.

— Ну, Леонид, вы договорились? — взволнованноспросила его Саломея Леонардовна.

— Да вроде бы договорились… А что насчет денег? Онсказал, что отдаст дневники только в обмен на них и что сумму вы с ним ужеобсудили…

— Совершенно верно. — Хозяйка открыла изящныйшкафчик красного дерева и протянула Маркизу конверт: — Здесь вся сумма, тритысячи долларов… ваш гонорар я передам вам по возвращении.

— Ну, если вся моя работа заключается только в этойвстрече, я обойдусь и без гонорара. Вы мне симпатичны, и Артур Альбертович —мой старый друг…

— Нет, Леонид, не ставьте меня в неловкое положение! Яобратилась к вам за помощью, а всякий труд должен быть оплачен. Кроме того, недумайте, что я нищая старуха…

— Ладно, мы это обсудим позднее, — прервал ееЛеня. — А сейчас скажите, как выглядят ваши дневники. Я хочу убедиться,что меня не обманут при обмене.

— Две обычные общие тетради по девяносто шесть листов.В черном коленкоровом переплете… Не хотите выпить еще за удачное окончаниедела?

— Ну разве чуточку… — смягчился Леня.

Старуха снова лихо опрокинула рюмку и вдруг запела:

— «Милый маркиз…»

Леня вздрогнул — неужели Артур Альбертович разболтал старойдаме, кто он такой и чем известен в узких кругах? Очень неразумно…

— «Милый маркиз, — пела старуха, — вы первыйприз сумели за-аслужить. И за слепоту, и за глухоту извольте по-олучить!»

С этими словами, подкравшись сзади, она надела на Ленюшелковую театральную маску.

«Дурдом!» — успел подумать Леня.

— Удивлены? — звонко засмеялась СаломеяЛеонардовна. — Это мой коронный номер, ария Адели из оперетты «Летучаямышь». Вот, глядите! — Она протягивала старую пожелтевшуюфотографию. — Вот я, вот Епифанцев в роли князя Орловского — какой былартист! Кумир всего женского населения нашего города! А это Мила Юткевич в ролиРозалинды.

Маркиз успел разглядеть, что все люди на снимке были вмасках — таких же, какую надела на него старуха. Он потянулся снять маску, ноСаломея придержала его руку и запела:

— «Виноваты — а-ха-ха — в этом сами — а-ха-ха — исмеются — а-ха-ха — все над вами — а-ха-ха-ха…»

«Полный дурдом, — подумал Леня, — я-то что тут делаю…»

— В общем, я пойду, — сказал он, снимаямаску, — уж ночью вас беспокоить не буду, утром заеду, привезу вам вашидневники…

Старуха совершенно заморочила Маркизу голову, и он забылпостучать по дереву, чтобы не спугнуть свою удачу.

Леня подъехал к Поклонной горе без пяти час.

Возле заправки действительно был небольшой круглосуточныймагазин с кафетерием. Поставив машину чуть в стороне, Леня взял в руку журнал«Искусство кино», толкнул дверь и вошел в кафетерий.