– О, пусть они идут, – зашептал, наклоняясьчерез стол, Марло. – Ты силён, как бык, и в то же время неглуп. Ты плавал поморям и сражался в битвах и в то же время начитан о путешествиях и приключенияхдругих людей – а только это и могут позволить себе бедные педерасты вроде меня.Побудь ещё часок. Но не здесь. Пойдём со мной, завоюем себе другие места. –Оставьте парня в покое, мастер Марло, – прорычал Шоттен, снова пытаясьподняться на ноги. – Дома его дожидается лучшая в мире жена. А вы, сэр,пьяница, развратник и безбожник. Это дурной человек, Уилл, несмотря на его ум.А теперь, сэр, хватайтесь за свою шпагу и получите от меня по морде.

– Я вовсе не обижаюсь на ваши слова, мастерШоттен. Вы говорите правду. Я поэт, сэр, человек идеи. Я задам вам один вопрос:вы моряк, сэр, плавали по всему свету… Скажите, разве ваш маршрут от Плимута иобратно был целиком и полностью распланирован? Разве каждый ваш шаг не былсвязан с исследованием, изучением, риском? Но вы плыли вперёд, движимые жаждойпознать этот мир! Мне, сэр, не хватает вашей смелости, и всё же я пытаюсьисследовать этот мир по-своему. Мой мир – это мир моего воображения,воображения других людей. Его-то я и изучаю. Я иду напролом там, где другиеотступают, где они даже не решаются взглянуть опасности в глаза из боязниполучить подзатыльник. Иногда и на мою долю выпадают колотушки. Но каждый раз ястановлюсь умнее, узнаю всё больше. Ваш друг мне нужен только для того, чтобыузнать побольше о моряках, ведь они возвеличили нашу страну. Я хочу узнать ихобычаи, их страхи, их верования. Может быть, я напишу пьесу о море. Но в такомслучае я должен узнать море по крайней мере из вторых рук.

– Хорошо сказано, мастер Марло, – сказал Уилл.– И я принимаю предложение. Иди домой, Том. Иди и забирай с собой Тима. СкажиМэри, что меня задержали дела. Знаете, мастер Марло, они обращаются со мною,как с ребёнком, а ведь Том младше меня. Они думают, что у меня нет собственнойголовы на плечах.

– Сомневаюсь, что она у тебя есть, – заметилТим Шоттен. – Это в тебе говорит пиво. Во всяком случае, мы заботимся не оголове на твоих плечах. Ладно, Том, пошли. Он сам сказал, что он достаточновзрослый, чтобы самому отвечать за свои дела.

Марло помахал им рукой.

– Пусть они идут, Уилл. И, ради Бога, зовименя Китти. Мы с тобой подружимся, это точно. Для начала – что ты думаешь охорошем ужине? Я голоден, как волк.

– Да, сэр, хорошая мысль, – согласился Уилл.

– Китти.

– Китти. Хотелось бы, чтобы в голове в самомделе не так шумело…Уилла качало из стороны в сторону, язык не слушался. Марло –действительно странный тип, но в уме ему не откажешь…

– Они подают здесь хорошую баранину.

– Здесь, милый Уилл? Здесь, в этой жалкойзабегаловке? Идём лучше ко мне домой, здесь недалеко, и я накормлю тебя царскимужином. Нет, императорским. Сам Тамерлан не отказался бы от него. Ты будешьТамерланом, а я – твоим рабом. Твоей наложницей, если захочешь. ТвоейЗенократой. О, Зенократа, божественная Зенократа… Прекрасная – слишком грубыйэпитет для тебя. – Он оттолкнул свой стул и встал. – Но сначала надо найтиподходящую кухарку.

Они шагали по тёмной улице, спотыкаясь набулыжной мостовой, смеясь, словно дети. Неожиданные взрывы юмора Марло были также захватывающи, как и неожиданные полёты его фантазии. Вдруг он остановился,поднял круглый булыжник и наугад запустил его в темноту. Камень звонкошлёпнулся о черепичную крышу, скатился вниз и шлёпнулся в грязь.

– Сейчас налетит свора подмастерьев, –проговорил Уилл. – Давайте лучше сматываться, пока не поздно.

– Если они появятся, я буду драться. – Марловытащил шпагу из ножен, покрутил над головой и стал наносить уколывоображаемому противнику. – Я могу быть и отчаянным драчуном, несмотря на всемои заумные разглагольствования.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – рассмеялсяУилл, отступая на безопасное расстояние. – Смотрите, не пораньте сами себя.

– Себя, себя… Что касается меня, то я брожутёмными ночами по улицам и убиваю несчастных калек, стонущих под заборами, аиногда хожу по городу и отравляю колодцы.

– Снова строчка из вашей пьесы?

– Нет, нет, – сказал Марло неожиданнозадумчиво. Он лихо загнал клинок в ножны. – Напал на хорошую мысль. Используюеё когда-нибудь. Конечно же, я использую её, чтобы описать какого-нибудьзлодея. Да. Приходит идея. Бумага! Мне нужна бумага. Зайдём на постоялый двор…

– …И поедим, если вы не против, мастер Кит, –предложил Уилл, хватая его за руку. – Я умираю от голода, да и не могу же ясовсем не возвращаться домой.

– Да, конечно, тебя ждёт твоя жена Мэри. Но тыеё не любишь, она сварлива…– Что такое?

– О, прости меня, Уилл. Я не думал оскорблятьтебя. Я просто рассуждал так: ты молод, следовательно, Мэри должна быть молода.Ты красивый, следовательно, она должна быть прекрасна. Ты умён, значит, Мэри поменьшей мере не глупа. Ты моряк, которому по роду своей работы приходитсяпроводить месяцы вдали от брачного ложа. И всё же ты не торопишься поскореедобраться до этого ложа. Вывод: несмотря на свою молодость, красоту и ум, Мэритебе не по вкусу.

– Сэр, вы суете нос в мои личные дела.

– И за это я снова прошу прощения, дорогойУилл. Больше не буду. Но скажи мне, ты действительно проводишь месяцы вдали отсуши?

– Да, это так. Между прочим, отплываю черезнеделю.

– Со своими друзьями? Через неделю? – Марлообнял его за плечи. – Так вы оплакивали в таверне это событие?

– О Господи, нет, конечно. Мы праздновали этособытие. Я получил свидетельство о присвоении звания капитана. А корабли понашим-то временам так просто не дают. Во всяком случае, такие, на какой попаля.

– Как таинственно. Я раскрою эту тайну, носначала поужинаем. Надо торопиться. Проходи сюда.

– Вы говорили о девушке, которая приготовитнам ужин, – напомнил Уилл.

– Девушке… – Марло визгливо хихикнул. –Девушке… – Он взял Уилла за локоть и потянул его в тень, падавшую от домов вузком переулке. – Я слышу, одна как раз приближается.

– Но…

– Тс-с-с, – шикнул Марло. – Как ты насчёткусочка пирога для начала, чтобы заморить червячка? Он будет нежным иподатливым, и ты сможешь запустить свои пальцы в… Это всё вино. Вино и тёплаякомпания твоих друзей-моряков. Ну, Уилл, моя палка уже достаточно крепка, чтобыне ударить лицом в грязь во время поединка. Пощупай сам.

Уилл поспешно отдёрнул руку.