— Я знаю. Неполадки в системе охлаждения? — снова отважилась она на вопрос.

— Скорее всего. Вы — кладезь неожиданной информации, Мейзи. Откуда вы знаете о судах?

Она сказала ему.

— Так вот почему вы оказались на причале! — Раф поднял крышку люка. — Не могли бы вы включить свет в машинном отделении? Вон там, — он показал на распределительный щит. — И не принесете ли мне фонарик? Он в шкафчике под лестницей.

— Есть, капитан!

Она выполнила его просьбу и села на ковер, наблюдая за его работой.

Услышав через какое-то время приглушенное восклицание, спросила:

— Нашли причину?

— Да. Порвалась лента вентилятора. Послушайте, Мейзи, ремонт займет некоторое время, но у меня оно пока есть. А ленту надо обязательно починить, потому что и без того легкий ветерок окончательно стих и у нас нет никакого шанса воспользоваться парусом.

— Эти ленты ужасно трудно чинить, — сказала она грустно. — Даже добраться до них в таком тесном пространстве — кошмарно тяжело.

— Вы не ошиблись. Так что мы или потратим много времени, или вообще не сможем починить сами.

— О!..

Он бросил на нее взгляд.

— С другой стороны, со мной вы будете в безопасности. В случае, если мне не удастся самому устранить повреждение, я смогу вызвать помощь из Мэнли завтра утром. — Он взглянул на часы. — Наверное, поздновато вызывать кого-то сейчас.

Мейзи посмотрела на собственные часы. Было около пяти часов.

— Наверное, — сказала она осторожно, подумав при этом, что ни один здравомыслящий человек, мало-мальски знакомый с яхтами, не станет специально создавать ситуацию с разорванной лентой вентилятора по каким-то тайным причинам.

— Хорошо, — Раф вылез из машинного отделения. — Мне нужны инструменты, и надо переодеться во что-то старое.

— Может, я смогу помочь? Я часто помогала своему отцу — подавала ему инструменты, а иногда мне удавалось добираться до таких мест, куда он не мог попасть.

— Отлично, мисс Уоллис, — пробормотал Раф и пошел в носовую каюту. Вскоре он вернулся, одетый в защитного цвета рубашку и чистые, но со следами так и не отстиранных до конца пятен джинсы. В руках — сумка с инструментами.

Ремонт занял у них несколько часов.

Мейзи подавала инструменты, светила фонариком, а один раз ей даже удалось повернуть гаечный ключ там, куда Раф так и не смог дотянуться. Наконец, он попросил ее запустить двигатель и зорко следить за температурной шкалой.

— Температура нормальная, — крикнула она вниз после того, как двигатель проработал около десяти минут.

— Отлично. Выключайте, — крикнул Раф ей в ответ и выбрался наружу. Он устало потянулся. — Что мне нужно теперь, так это что-нибудь выпить. Спасибо, Мейзи, — добавил он. — Из вас получился прекрасный помощник механика.

— А я бы сказала, что вы оказались прекрасным механиком, — ответила она. — А вы случайно не механик?

— Нет, во всяком случае, не профессиональный, но мне всегда нравилось возиться с двигателями. Послушайте, не знаю, как вы, а я бы принял душ, выпил пива, что-нибудь съел, а потом хорошенько выспался. — Он взглянул на нее. — А вы можете запереться в каюте на корме, если хотите. Я мог бы предложить вам каюту на носу, но она не запирается.

Мейзи подумала, что за последние сутки спала всего часа три. Она подавила зевок.

— Хорошо, — согласилась девушка. — Идите и примите душ… а я пока приготовлю что-нибудь перекусить.

Его губы дрогнули.

— Есть, мэм.

Они дружно перекусывали в салоне. Волны мирно бились о корпус яхты, горела лампа. Улучив подходящий момент, Мейзи поинтересовалась, чем он занимается.

— По профессии я геолог и горный инженер и немного разбираюсь в овцеводстве.

Она задумчиво взглянула на него. Он снова переоделся в джинсы и теплую клетчатую рубашку. После душа его волосы все еще были влажными.

— Не думаю, чтобы вы много занимались и тем и другим в последнее время.

Он потер подбородок.

— Вы правы. С тех пор как умер мой отец, я провожу большую часть времени в путешествиях.

— Вы это так любите?

Он пожал плечами.

— Так сложились обстоятельства. Этого бы не было, — он помолчал, — если бы у меня была своя семья.

— А почему так получилось? Я хочу сказать, вы же не молодеете… — Мейзи резко замолчала и закусила губу.

Он рассмеялся.

— Возможно, я и кажусь вам очень древним, Мейзи, но мне только тридцать четыре.

— Я не это хотела сказать, — успокоила она его, но с иронией подумала, что он совсем не древний, а достаточно привлекательный… — Я… — у нее неожиданно сел голос, — имела в виду, что было бы неплохо уже остепениться, правда? И возможно, вам нужно…

Он насмешливо взглянул на нее своими серыми глазами.

— Дело в том, что мой отец начал серьезную программу развития корпорации «Сандерсон минерале» за несколько месяцев до своей смерти, и мне придется потратить, по меньшей мере, пару лет, чтобы осуществить ее. А как насчет вас? Какие планы были у вас перед крутым поворотом судьбы?

Она пожала плечами.

— Обычные, мне кажется. Мне нравилась моя работа. — Она вздохнула. — Все было хорошо. Я люблю путешествовать, в прошлом году посетила Мехико и…

Она махнула рукой.

— Расскажите.

— Я начала откладывать деньги, чтобы поехать в путешествие в этом году, но пришлось передумать.

— А по жизни — никакого грандиозного замысла?

— Есть один. Я бы хотела получить степень магистра музыки. Возрастного ограничения нет, к счастью, так что я, возможно, еще смогу сделать это.

— Вы собираетесь жить на пособие матери-одиночки? — не без ехидства поинтересовался он.

Мейзи состроила гримасу.

— У меня есть некоторые средства. Я унаследовала дом моих родителей и яхту, но их родовое гнездо и сбережения моего отца уйдут на выплату ипотечного кредита, который они взяли, чтобы реконструировать этот дом. — Помолчав, Мейзи с усилием добавила: — У меня кое-что останется после продажи обоих домов.

— Скажите мне вот еще что… Вы считали, что влюблены в того парня?

Мейзи сложила салфетку, потом расправила ее и, наконец, кивнула.

— Я то опускалась на землю, то взлетала. Это было так удивительно…

— А как вы относитесь к нему сейчас? Очевидно, теперь вы должны бы злиться и чувствовать себя преданной. А что, если я, скажем, вернул бы его вам?

Мейзи затаила дыхание.

— Я-я не знаю. Теперь это немного напоминает сон, и трудно отделаться от мысли о том… какой легковерной я была. Но думаю, что уже слишком поздно, чтобы возродить… волшебство. И потом… Его можно было бы вернуть только насильно.