Раф выронил карандаш, который вертел в руках.

— Продолжай.

— Если она продаст родительский дом, который унаследовала, то получит кругленькую сумму. Дом старый и нуждается в обновлении, но находится в великолепном месте.

Раф на мгновенье задумался.

— Итак, ты считаешь, что, кто-то, пользующийся моим именем, просто обманул ее?

— Да. Она не потворствовала этому, и неразборчивой ее нельзя назвать. А удар от потери родителей, — добавил Джек, — был для нее сокрушительным, особенно потому, что они живут в Квинсленде сравнительно недавно и у нее, похоже, нет других родственников.

— Хорошо, спасибо, Джек. Дальнейшее предоставь мне.

У Джека же в голове уже созрел собственный план дальнейших действий.

С отцовской стороны у Рафа Сандерсона не было многочисленной родни, но со стороны Диксонов, все обстояло иначе. Мать Рафа, Сесилия, унаследовала большую часть империи Диксонов и завещала ее своему сыну. И это еще не все. Раф унаследовал также статус главы клана в большой, шумной семье. Он относился к этому довольно равнодушно, но, как хорошо знал Джек, в минуты невзгод горой вставал за своих, как это делают только очень ответственные люди.

Так как, по словам Мейрид Уоллис, отец ее ребенка был похож на Рафа Сандерсона, Джек понял, что именно может сейчас случиться. Он даже почувствовал жалость к девушке, которую никогда не видел…

Конечно, его босс в определенных пределах был человеком честным и справедливым, так что если ее совратитель принадлежал к этой семье, Раф, несомненно, что-то предложит Мейрид Уоллис. Но в том, что ее примут в клан Диксонов — Сандерсонов с распростертыми объятиями, Джек очень сомневался.

— Да, кстати, — сказал Джек, — этот джаз завтра, вечером, играет на одном танцевальном ужине, и я думаю, что мисс Уоллис подменит постоянного пианиста, который сейчас в отпуске. Вы не хотели бы, чтобы я…

— А что это за танцевальный ужин?

— Фактически, это роскошный благотворительный бал в вечерних костюмах, которые часто устраивают в отеле «Камберленд». Думаю, они берут, по меньшей мере, по двести долларов с человека.

— Что у меня в графике на завтра? — спросил Раф, немного подумав.

Джек просмотрел свои записи.

— Ужин с «Макферсон-Риджес», тоже, кстати, в вечерних костюмах.

— Хорошо, купи мне билет на эту оргию в «Камберленде». Я заеду туда потом.

— Только один билет? — спросил Джек и тут же пожалел об этом, увидев, направленный на него, язвительный взгляд босса.

На следующий день Мейзи тщательно готовилась к предстоящему вечернему выступлению.

Она сходила к парикмахеру. Вернувшись домой, просмотрела программу выступления оркестра Джима Уилсона. Хотя Мейзи предпочитала классику, она легко справлялась с любым репертуаром этого оркестра.

Переодевшись, девушка взглянула в зеркало и, как часто случалось, подумала, что мало кто признал бы в этой Мейрид Уоллис обычную Мейзи.

Ее роскошные кудри выглядели очень естественно. Сценический грим подчеркивал ее индивидуальность. Серебряные веки, изумрудная подводка для глаз, румяна, ярко-красные губы и, аккуратно, накрашенные ресницы.

Что касается платья, оно было вызывающего розового цвета, длинное, обтягивающее, без рукавов, с разрезом на боку, блестками на корсаже и круглым вырезом. Это платье делало ее мальчишескую фигурку более женственной, изящной, тонкой и гибкой.

— Все на месте, — пробормотала она, и взяла черную бархатную накидку, подаренную родителями. Проверив ноты, Мейзи услышала гудок микроавтобуса, принадлежавшего оркестру.

— Иду!

* * *

Бальный зал напоминал волшебную долину.

Столы, в центре которых стояли букеты живых розовых и кремовых роз, были накрыты темно-розовыми скатертями с кремовыми салфетками. Цветочные гирлянды образовывали над залом навес. Шелковые панели на стенах были разрисованы деревьями, птицами и бабочками. Довершали картину свечи в серебряных подсвечниках.

Элегантная толпа устремилась в бальный зал под тихую музыку оркестра.

— Кто все эти люди? — спросил новый гитарист.

— Сливки общества, — ответил музыкант, игравший на ударных. — Так что устроим для них незабываемую ночь!

Было уже около полуночи, когда Мейзи показалось, что она заметила Рафа Сандерсона.

— Мейзи? — шепотом окликнул ее ударник.

— Ой! — воскликнула она. — Извини… где мы остановились?

— Вот здесь, — ткнул он в нотный лист. — Переведи дух, у тебя такой вид, словно ты увидела привидение.

Мейзи проглотила ком.

— Нет, все в порядке!

И она взяла аккорд. Оркестр заиграл классическую мелодию — к радости публики.

Они закончили в два ночи, на час позже, чем планировали. Выходя из бального зала, Мейзи почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо. На нее смотрели глаза Рафаэля Сандерсона, президента корпорации «Сандерсон минералс».

— Могу я угостить вас напитком? — спросил он.

У Мейзи перехватило дыхание, и она на секунду прикрыла глаза.

— Это не смешно.

— Что вы хотите сказать? — нахмурился он.

— Так это… вы? Я не была уверена… а, нет, спасибо.

— Наверное, мне следовало уточнить, что я имел в виду апельсиновый сок. Пойдемте.

— Подождите, я должна уехать вместе с оркестром, иначе мне придется брать такси. К тому же уже поздно.

— Я отвезу вас домой.

— Какие-то новости? — спросила она с округлившимися глазами.

— Нет, но я должен задать вам еще пару вопросов. Это недолго.

— Мейзи! — позвал ее Джим, ударник.

— Все в порядке. Я встретила… друга, и он отвезет меня домой.

Но ударник вернулся, чтобы удостовериться лично, и Раф представился ему.

— Я должен проследить за ней в такое позднее время. Но раз ты уверена, Мейзи?

— Уверена, Джим, — спокойно ответила Мейзи. — Я не могла бы быть в большей безопасности, чем с… Рафом.

Они нашли тихий уголок в холле «Камберленда», где все еще подавали напитки. Раф заказал себе кофе, Мейзи — горячий шоколад.

— Вы были здесь весь вечер? — спросила она.

— Нет, я приехал поздно.

— Это ведь совпадение, правда?

— Нет, я знал, что вы играете тут сегодня вечером… Вы замечательно играете!

— Спасибо. Я начала учиться музыке с шести лет. Похоже, вы наводили обо мне какие-то справки?

Он заметил легкие тени усталости под ее глазами.

— Признаюсь. Какая большая разница между Мейрид и Мейзи Уоллис! Но ведь вам все это, должно быть, тяжело?