— А может быть, и нет. — Раф помолчал. — Что, если он, скажем, вернется по собственной воле, поняв, что не может вас забыть и жить без вас?

— Сейчас я не поверила бы ни единому его слову, — сказала Мейзи, едва слышно.

— Значит, даже ради ребенка вы не приняли бы его обратно?

Она заколебалась.

— Это не привело бы ни к чему хорошему, так ведь? — Мейзи подперла подбородок кулаками. — Если и есть что-то положительное в суровой школе жизни, так это то, что быстро взрослеешь.

Его серые глаза надолго, задумчиво, остановились на ней.

Совершенно естественная, без косметики, с облаком рыжих кудрей, она была, невероятно, привлекательной. Ее кожа была бело-розовой и безупречной, розовые губы — нежными, зеленые глаза — потрясающими.

К тому же, как он теперь знал, под несколько великоватой для нее одеждой скрывалась точеная фигурка с высокой грудью, тонкой талией и прекрасными бедрами…

Раф нахмурился. Почему ему так хотелось поцеловать ее, оставалось для него загадкой. Он относил это на счет акта безумной храбрости Мейзи. Не случайно он почувствовал восхищение, когда, едва не утонув, она еще нашла силы накричать на него. Раф даже пожалел, что оскорбил ее, но…

Не было ли это проявлением защитного инстинкта? А если это так, не попадет ли он в, расставленную Мейзи вокруг него, ловушку?

Пожалуй, решил он, сделав последний глоток пива, не стоит забывать об этом. Он все еще не был уверен в том, что перед ним не талантливая маленькая актриса.

— Я иду спать, — сказал он. — А вы?

— Да. — Она прикрыла рот обеими руками, в который уже раз зевая.

Бухта Хорсшу-Бей была необыкновенно красива подзвездным небом.

Мейзи спала в каюте на носу, где стояли две удобные койки. Она спала и видела сны. Причудливые фантазии, которые заставляли ее делать то, из чего, как ей казалось, она давно уже выросла — бродить, как лунатик.

Вот она встала с койки, вышла из каюты и поднялась в салон. Пройдя вперед, начала медленно и задумчиво подниматься по трапу. Добравшись до верха, легко отперла дверь, ведущую в рулевую рубку, и уже готова была шагнуть на палубу, но ей помешал Раф.

Он не мог бы сказать, что разбудило его, но он вошел в салон, как раз, в тот момент, когда Мейзи, как призрачная тень, начала подниматься по трапу. Он окликнул ее, но девушка не ответила. Тогда он начал подниматься вслед за ней и снова окликнул ее. Она даже не обернулась.

— В чем дело, Мейзи?

Она по-прежнему не отвечала, и он понял, что она идет во сне.

Тихо выругавшись, он осторожно повернул ее и свел с лестницы. Мейзи не сопротивлялась, а, сойдя вниз, прислонилась к нему.

Он прикинул свои возможности. О том, чтобы запереть ее, не могло быть и речи, какая-то часть ее мозга была способна помочь ей справиться с замками. Как же ему помешать ей выйти на палубу, где она могла упасть за борт?

— Есть только один способ, мисс Уоллис. Мне остается только молить Бога, чтобы вы не истолковали это неправильно.

Он взял ее на руки и понес вниз, в каюту на корме, где Мейзи тут же свернулась калачиком на большой кровати с легким мечтательным вздохом, не открывая глаз.

Он долго смотрел на нее, потом лег рядом и накрыл их обоих одеялом. Она безмятежно спала.

— Раф! Раф! Это Мелисса и Дан. Можно нам подняться на борт? Да мы уже и так поднимаемся. Мы увидели тебя в бинокль и подумали, не возникли ли какие-то проблемы. Дан думает, что сможет помочь тебе. Он, наверное, еще спит, Дан. Я посмотрю в каюте на корме… ой!

Раф Сандерсон резко сел в постели, а Мейзи заворочалась, когда дверь распахнулась и Мелисса заглянула в каюту.

— О, прошу прощения, Раф, — залопотала Мелисса, широко раскрыв глаза при виде женской фигурки в постели рядом с ним. — Извини… но… тем не менее, мы на палубе.

Она поспешно попятилась и захлопнула дверь. Мейзи села, испуганная и смущенная. Она посмотрела вокруг, потом на Рафа.

— Что… почему… что случилось?

Она попыталась подняться.

Раф схватил ее за плечи.

— Ничего не сучилось, Мейзи. Послушайте меня. Ничего не случилось, но… вы ходите во сне?

Она замерла.

— Да. То есть это бывало раньше. Мне казалось, что я уже выросла из этого возраста. А вы хотите сказать…

Он рассказал ей, что она сделала, и почему он решил, что единственное место, где она была бы в безопасности, — это его постель.

— Мне говорили, что в детстве меня мучили ночные кошмары.

— Были причины для этого?

— Не сказала бы, но моя мама считала, что это из-за переутомления.

— А вы, наверняка, были переутомлены прошлой ночью, — кивнул он.

— Да, наверное. Ой!

Ее глаза округлились при взгляде на его взъерошенные волосы, зеленую футболку, пижамные штаны и поросший щетиной подбородок. Потом она опустила взгляд на себя.

— Господи, это должно выглядеть…

Он поправил воротничок ее пижамы, позаимствованной из гардероба его сестры Сони.

— В высшей степени подозрительно? — Раф неожиданно вздохнул. — Боюсь, что Мелисса, — он тихо выругался, — прирожденная шпионка и сплетница. Она ничего не может с этим поделать.

— Как же нам быть? — спросила Мейзи. — Мы можем только сказать правду.

— К сожалению, правда будет выглядеть еще хуже, чем вымысел.

В глазах Мейзи появилось упрямое выражение.

— Мне все равно. Нужно сказать правду.

Подумав немного, он пожал плечами.

— Но не удивляйтесь, если это будет воспринято как ложь.

Спустя час они подняли якорь, и ушли в Мэнли.

Раф сам все объяснил, спокойно и обыденно, Дану и Мелиссе. Как он и ожидал, друзья восприняли его объяснения весьма шутливо. Мейзи удалось сохранить самообладание, но по алчному блеску в глазах Мелиссы девушка поняла, что им не поверили.

Днем, в воскресенье, Джек Гастон, терпеливый личный секретарь Рафа Сандерсона, был призван в апартаменты своего босса на набережной реки Брисбен. И там ему была вкратце изложена история Мейзи.

— Но… кто же этот парень? — ошеломленно спросил он.

Раф пожал плечами.

— У меня были некоторые соображения, но я не уверен, что все это правда. Вот почему вам нужно навести о ней справки. Эта девушка получила какую-то приватную информацию от членов семьи или сотрудников. Возможно, она имеет дело с каким-нибудь обиженным бывшим работником.

— Что она из себя представляет? — спросил Джек.

Раф, насмешливо, взглянул на своего секретаря.