Я сразу подумал о Ясре. Но она, судя по всему, быласоюзницей Люка, а Мэг предупреждала меня, чтобы я опасался Люка. Как Мэгпредупредила бы меня, если бы ее каким-то образом контролировала Ясра? Нет,пожалуй, этот вариант отпадал. Кто же из тех, кого я знаю, способен на подобноевмешательство?

Скажем, Фиона. Но она была со мной, когда я вернулся изАмбера в эту Тень, а после, вечером, забрала меня от Мэг. К тому же, как мнепоказалось, она была озадачена ходом событий не меньше моего.

Чушь собачья. В жизни полно дверей, которые не отворяются,когда ты в них стучишь, — не меньше, чем тех, которые распахиваются, когдаты этого не желаешь.

Я вернулся и постучал в дверь спальни. Флора разрешила мневойти. Она сидела перед зеркалом, наводя красоту.

— Ну, как идут дела?

— Не слишком хорошо. По правде говоря, препаршиво.

Я вкратце поведал ей о результатах телефонных разговоров.

— И что ты теперь намерен делать?

— Свяжусь с Рэндомом и назначить с ним встречу. У меняпредчувствие, что он скоро сам вызовет меня, желая все разузнать. Так что хочупопрощаться с тобой и сказать спасибо за то, что помогла мне. Прости, чтопомешал твоему роману.

Флора пожала плечами, продолжая сидеть ко мне спиной иразглядывая себя в зеркале.

— Не беспокойся…

Конец фразы я не дослушал, хотя она продолжала говорить. Моевнимание отвлекло нечто, похожее на козырной контакт. Я настроился навосприятие и стал ждать. Ощущение контакта усиливалось, но на линии никто непроявлялся.

— В чем дело, Мерль?

Я поднял руку, останавливая Флору. Ощущение контакта безсамого контакта. Я словно смотрел в длинный и темный туннель, без малейшегопроблеска света в дальнем конце.

— Сам не знаю, — ответил я, призвал Логрус иподготовил к действию один из его отростков. — Призрак, это ты? Хочешьпоговорить?

Ответа не было. Я ощутил холод, но продолжал ждать,настроенный на прием.

Подобного я никогда еще не испытывал. Мною завладело сильноепредчувствие, что, если я сделаю шаг, меня тут же куда-то перенесут. Что это?Вызов? Западня?

В любом раскладе, только дурак способен принять подобноеприглашение от незнакомца. Я запросто мог оказаться снова в хрустальной пещере.

— Если ты чего-то хочешь от меня, — произнеся, — назовись и спроси прямо. Свидания вслепую не по мне.

Кто-то на том конце туннеля был, его присутствиечувствовалось. Но ни намека на личность этого кого-то.

— Отлично, — продолжал я. — Я не иду к тебе итебе нечего сказать мне. Остается третье: ты хочешь пройти ко мне. В такомслучае иди.

Я протянул руки, показывая, что они пусты. Моя невидимаяудавка заняла свою позицию на левой руке, незримый разряд Логруса оседлал правую.Это был один из тех случаев, когда вежливость требует профессионализма.

В темном туннеле прозвучал негромкий смех — лишь ментальнаяпроекция, звучал он холодно и бесплотно.

— Твое предложение, конечно, уловка, — услышаля, — ты не дурак. И все же, надо признать, в храбрости тебе не откажешь,раз ты обратился к неведомому. Ты не представляешь, с чем столкнулся, и все жеготов встретить это лицом к лицу. Даже приглашаешь.

— Я повторяю свое приглашение.

— Я вовсе не считаю тебя опасным.

— Чего ты хочешь?

— Посмотреть на тебя.

— Почему?

— Может статься, мы встретимся с тобой на другихусловиях.

— На каких?

— Наши интересы могут столкнутся.

— Кто ты?

В ответ снова послышался смех.

— Нет. Не теперь. Еще рано. Я просто хотел посмотретьна тебя, изучить твою реакцию.

— Ну и что же? Все увидел?

— Почти.

— Если наши интересы должны столкнуться, пустьсталкиваются сейчас. Я предпочел бы покончить с этим, чтобы заняться серьезнымделом.

— Ценю самонадеянность. Но когда придет время, выборбудет не за тобой.

— Я согласен ждать, — сказал я, осторожнопротягивая отросток Логруса в темный туннель.

Пустота. Ничего…

— Восхищаюсь твоей хитростью. Вот, лови!

Что-то непонятное ринулось на меня. Мой магический отростокощутил нечто мягкое — слишком мягкое и податливое, чтобы причинить серьезныйвред; большая холодная масса, переливающаяся яркими красками…

Напрягая силы, я упорно стал пробиваться сквозь «нечто» вседальше, надеясь найти источник, который это распространяет, и наткнулся начто-то осязаемое, материальное, мягкое и упругое — возможно, тело, возможно,что-то еще; слишком большое, чтобы рывком перетащить его к себе.

Зато подвернулось кое-что другое: несколько предметов,твердых и достаточно малой массы. Я схватил один из них, выдернул из того, чтоего держало, и призвал к себе.

Беззвучный импульс изумления достиг меня одновременно сподатливой массой и предметом, извлеченным с помощью Логруса.

Вокруг взорвался фейерверк: цветы, цветы, цветы. Фиалки,анемоны, нарциссы, розы… Флора ахнула, когда сотни их ливнем обрушились вкомнату.

Контакт был мгновенно прерван. Я почувствовал, что держу вправой руке что-то маленькое и твердое, в нос ударил резкий цветочный запах.

— Что, черт побери, стряслось? — спросила Флора.

— Затрудняюсь ответить, — произнес я, стряхиваяцветочные лепестки с воротника рубашки. — Любишь цветы? Бери, дарю!

— Спасибо, но я предпочитаю, чтобы мне их подносили вболее привычной манере, — ответила она, уставившись на пестрый холмик,выросший у моих ног. — И кто же их послал?

— Безымянная личность из темного туннеля.

— А для чего?

— Похоже, мне на похороны. Разговор проходил надовольно угрожающих тонах.

— Сделай милость, помоги мне собрать их с пола, преждечем ты уйдешь.

— Охотно.

— В кухне и ванной есть вазы.

Я стал собирать цветы, одновременно разглядывая предмет,который схватил в туннеле. Это была голубая пуговица, камень в золотой оправе.В петельке застряло несколько синих ниток, на камне выгравирован узор изчетырех лепестков.