этрусской и римской мифологии и религии мы имеем довольно отрывочные сведения (о римской все же больше, чем об этрусской), этих сведений достаточно, чтобы удостовериться в их значительном вкладе в мировую культуру.

Обращаясь снова к римской мифологии, надо сказать, что при ее изложении возникают определенные трудности. Во-первых, как уже говорилось, римляне охотно приняли многие греческие мифы. В результате римская и греческая мифология так переплелись, что их трудно разделить. Надо в обширных мифологических сказаниях, переданных древними авторами, выявлять те варианты, которые воспроизводили именно римскую версию того или иного мифа.

Во-вторых, один и тот же миф, одну и ту же легенду часто передавали различные авторы, которые во многом противоречили друг другу. Римская религия, как и греческая, как и религии многих других народов древности, не была догматической. Римляне и греки не имели один «правильный» вариант почитания богов и одну «правильную» версию рассказа об их деяниях, почитая все остальные еретическими. Они считали, что в мифах «все происходило так или приблизительно так», как сказал великий греческий философ Сократ. Поэтому, разбираясь в переплетениях различных вариантов рассказов об одних и тех же событиях, одних и тех же персонажах, надо или выбирать один, кажущийся наиболее свойственным римскому сознанию, или сообщать два, а то и более вариантов, или же собрать в одно несколько вариантов, чтобы дать более или менее (скорее менее, чем более) полное представление о сказании. Для этого использованы произведения различных римских авторов — Вергилия, Ливия, Цицерона, Овидия и других, а также греческих писателей — Дионисия Галикарнасского, Плутарха и иных авторов. Многие произведения этих авторов уже имеются в русском переводе, и любознательный читатель может после прочтения римских мифов в нашем изложении обратиться к оригинальным сочинениям писателей античного мира.

В-третьих, римляне, как об этом тоже уже говорилось, не видели и не ощущали разницы между героическим веком и историческим. Один плавно перетекал в другой. Постепенно чистый миф становился скорее легендой, в которой рассказ о действительном событии и действиях реальных людей опутывался клубком мифологических подробностей. Чем ближе к нашему времени, тем тоньше становился этот клубок, но в принципе до конца он так и не исчез.

Например, нераздельной частью рассказов о Цезаре стало сообщение о том, что душа его после смерти поднялась на небо и заняла свое место среди бессмертных богов. Говорили, что после его коварного убийства сама богиня Венера незримой явилась в сенат и, приняв на руки душу убитого, унесла ее в мир небесных богов. На рубеже I–II вв. такой трезвый и вполне рациональный историк, как Тацит, совершенно серьезно рассказывал, что провозглашенный императором Веспасиан еще до своего вступления в Рим одним наложением рук исцелял больных жителей Александрии, и сам Тацит был современником этих событий. Легенды не оставили Рим до самого его конца. Так на каком же рубеже надо завершить изложение римских легенд? В свое время итальянский ученый Пайс считал легендарной всю римскую историю до Пунических войн, т. е. до войн с Карфагеном, начавшихся в 264 г. до н. э. Дальнейшие исследования показали, что Пайс глубоко заблуждался, и римская история раннего времени становится для науки все более достоверной. Но все же и в рассуждениях итальянского историка есть свой резон. Действительно, при изложении событий, предшествующих первой войне с Карфагеном, древние историки допускали гораздо больше легендарного, чем при рассказе о более поздних веках. Может быть, именно эту дату и принять как искомый рубеж, разумеется, отбирая в истории раннего времени только то, что носит более или менее легендарный характер.

Этруски

Представления о мире и истории

Как и многие другие народы древности, этруски представляли окружающий мир состоящим из трех частей. В центре мира находится обитаемая земля, имеющая форму круга. На края этого круга опирается в виде полушария небесный свод, нависающий над землей. Под землей, зеркально отражая небо, располагается подземный мир. Все части мира связаны между собой. Земля и подземный мир соединяются особой священной ямой, которую выкапывают всякий раз при основании нового города.[1] Отображением неба на земле является священный участок и построенный на нем храм. Наибольшее влияние на земной мир оказывает то, что происходит на небе, откуда боги посылают различные знаки, которые необходимо правильно понять и истолковать.[2]

Небо этруски делили на несколько частей. Сначала на четыре части, причем одна ось проводилась с севера на юг, а другая — с востока на запад. Правда, оси были немного смещены по отношению к нашим меридианам и параллелям, но это не меняет основного принципа. Восточная часть, откуда восходило солнце, дававшее начало новому светлому дню, считалась дружеской, благоприятной. Западная же, куда солнце опускалось, предвещая наступление ночной тьмы, — враждебной, неблагоприятной. Наиболее благоприятной этруски считали северо-восточную часть, в которой располагались небесные боги. Весь юг занимали боги земли и природы, а северо-западная часть, самая неблагоприятная, отводилась хозяевам преисподней.[3] Каждая из этих четырех частей делилась еще на четыре, т. е. всего небесный круг состоял из шестнадцати секторов, и каждый из них был местом обитания одного или нескольких богов. Лишь верховный бог Тиния занимал три сектора в северо-восточной части. Некоторые боги вообще не имели собственного сектора небесного свода. Чем ближе располагались божества к северо-востоку, тем более доброжелательными они были. И наоборот, при приближении к северо-западу усиливались отрицательные качества богов. Вообще северная часть имела большее значение в мире, так как боги обитали преимущественно там — как добрые, так и злые.

Мир основан на противопоставлениях основных начал: дня и ночи, добра и зла, жизни и смерти, правого и левого, благоприятного и неблагоприятного, благочестивого и нечестивого. Все это находит свое место в жизни людей, городов, государств, народов. И боги внимательно следят за людьми.

Мир создан богами, но он не вечен. Собственная человеческая история, по мнению этрусков, должна продолжаться шесть тысяч лет. Но это не означает, что каждый народ, в том числе и сами этруски, будут существовать все это время. Этот период делится на отдельные века, и каждому народу предопределено просуществовать свое количество веков. Так, себе этруски отводили десять веков, а Риму — двенадцать, причем начало и конец этрусских и римских веков могли и не совпадать. Продолжительность каждого века была разной. Первые четыре века имели, по сто лет каждый. Пятый век насчитывал 123 года, шестой и седьмой — по 119. Каждый век отличался от другого нравами и обычаями живущих людей, и каждый начинался с «золотого»