ночных переходов. Нередко движение всю ночь. К утру, наконец, дневка, или, к общей радости, конечный пункт. Тогда смена боевых порядков, новое наступление, или приказ — принять оборону, реже — второй эшелон.

Что именно — станет известно позже. А пока желанный лес, деревья, покрытые хлопьями снега. На опушке встречают и передают краткие распоряжения высланные вперед квартирьеры, указывают места размещения и отдыха.

Наряд и добровольные помощники хлопочут около кухонь. Ездовые накрывают одеялами и попонами коней, кормят заранее припасенным овсом, могут добавить в лошадиную торбу и собственную пайку сухарей, трофейную буханку, дать кусок сахару.

Солдаты настраивают временные навесы, размещают технику, устанавливают посты, рубят лапник, собирают сухостой для костра. Но вскоре слышна команда:

— Костров не жечь. Технику замаскировать. Кухни — к оврагу.

В лесу раздается позвякивание пил, стук топоров. Слышится шум падающих елей, сосен. Сооружаются временные укрытия; строятся шалаши, устанавливаются штабные палатки.

Марш занял трое суток.

В первый день на пути не встретилось ни одного целого дома, ни одной деревни. Все разобрано на блиндажи, сожжено противником. Пересекли полотно железной дороги. Перед глазами одно полотно, нет ни шпал, ни рельсов. Одиноко торчат телеграфные столбы со спутанными проводами.

К ночи достигли деревни, где сохранились отдельные, еще не сожженные дома. Впервые за многие месяцы спали в относительном тепле, не в землянке, а в доме. Под настоящей крышей, вповалку на настоящем полу. Кому не удалось втиснуться, спал сидя или полулежа, примостившись на спинах, ногах соседей. Кому-то удалось устроиться на столе, кто-то похрапывал в сенях, опоздавшие пристраивались на крыльце дома — хоть на морозе, но все же ближе к теплу, да и пахнет по-хорошему — жильем.

На коротком отдыхе

По окончании почти недельного марша, полк расположился в Авдеевском лесу для пополнения и отдыха. Разместились по-дивизионно, разметили общую линейку. Личный состав построил шалаши, расчистил площадки для техники, оборудовал привязи для коней.

Приводили в порядок обмундировку, упряжь, драили материальную часть, готовили к выводке артиллерийских битюгов. Комиссию, дотошно проверявшую коней, возглавил заместитель командира полка, тот самый, что разносил отстававших огневиков на марше.

На щите около штабной палатки приколото расписание: темы, часы, руководители. Часть людей отправили к старому месту дислокации — за имуществом хозчасти и боеприпасами. Все забрать с прежнего места сразу не смогли. Штаб артполка разместился в деревне. Штабным завидуют: живут в избах, в тепле, с непривычным для нас комфортом.

Обычный, казалось бы, устоявшийся порядок нарушила нежданно вспыхнувшая эпидемия гриппа. Грипп обошел и прихватил всех, миновав как будто бы одних медиков. На их плечи легла забота борьбы со злом, о котором забыли думать, находясь в землянках, на воле, в траншеях, днем и ночью под дождем и снегом. Там не было никакого гриппа, забыли думать и о других болезнях. А тут, едва расположившись удобно и кучно, построили нары, соорудили нечто похожее на мебель, раздобыли одеяла, как на них обрушилась эта напасть. В полковом пункте, медсанбате не стало отбою от гриппующих и залечивающих прежние, старые, вдруг давшие о себе знать болячки.

Впрочем, прозябать долго в Авдеевском лесу не пришлось. Не успели разведчики и топографы втянуться в ритм жизни “по расписанию”, как последовала команда — провести рекогносцировку.

Готовим наблюдательный пункт

В район Новой Деревни выслана рекогносцировочная группа — начальники разведки дивизионов во главе с капитаном Александром Харитошкиным. Задача — наметить для батарей огневые позиции, выбрать места для НП, уточнить маршруты, по которым позже прибудут люди и техника. Приказано заранее «привязать» огневые, оборудовать наблюдательные пункты.

Записи об этом в Журнале боевых действий нашего полка: (25.01.1944) “Выслан разъезд пути с задачей разведки пути к району новой дислокации во главе с заместителем командира 3 дивизиона по строевой части капитаном Харитошкиным”; (27.01.1944) “Вычислители полка направлены в район нового боевого порядка с задачей привязки НП и ОП. Четвертый день стоит оттепель. Дороги крайне плохие. Личному составу выдается кожаная обувь”.

Командир дивизиона назначил меня старшим группы, которой предстояло выполнить задачу для нашего дивизиона. Прихватив пилы, топоры, лопаты, отоварившись сухим пайком, прибыли в намеченный район и принялись за работу.

Ночевали на окраине села, носившего название Новой Деревни. Днем трудились в двух километрах южнее. Место для наблюдательного пункта выбрали и начали оборудовать на небольшом кургане, местном кладбище. Довольно споро вырыли котлован под НП, наметили место для траншеи.

Пока углубляли котлован, циркулируя между курганом и Новой Деревней, где обычно ночевали и готовили еду, на нашем участке появились танкисты. Ранним утром они прихватили вырытый нами (по их утверждению, “бесхозный”) котлован, приготовленные для блиндажа бревна. Танкисты действовали напористо и агрессивно. Командовал ими офицер в звании майора.

Наши протесты ни к чему не привели:

— Не надо хлопать ушами. Проспали блиндаж — копайте новый. Вам не впервой.

Пришлось приниматься за новый блиндаж и новый наблюдательный пункт на гребне кургана.

И снова неудача

Ломались пилы, мерзлая земля плохо поддавалась лопатам. Начали копать новый блиндаж у самого основания старого кладбища. Чтобы нехитрое сооружение опять не прихватили какие-нибудь шустрые соседи, оставляю на ночь часовых.

С остальными солдатами по-прежнему ночевали в деревне. Там же готовили пищу и по утрам носили в котелках тому, кто оставался на ночь дежурить.

На полпути к кладбищу вместе с командиром отделения попали под минометный огонь. Немцы вели стрельбу залпами, стремясь перекрыть дорогу. Периодически меняли прицел.

Справа от дороги хутор, два — три домика. Бросаемся туда. Как нарочно огонь переносится прямо по хутору. Мины рвутся на крыше, осколки летят внутрь. Командир отделения укрылся за печью. Я рванулся в подпол.

Приоткрываю люк. Кромешная темнота.

— Сережа? Ты?

Кто-то хватает за руки, помогает ввалиться в подвал. Притягивает к себе:

— Ты где бегаешь? Куда вылез?

Женские пальцы скользят по лицу, ощупывают волосы, погоны. Не успеваю произнести и двух слов, как меня отталкивают:

— Это не он. Где Сережа?

Молодая женщина в гимнастерке со старшинскими погонами стремительно выскакивает наверх — разыскивать капитана Сережу.

Где-то над нами, видимо на крыше дома, вновь минные разрывы. Шапка-ушанка, шинель, котелок с пищей, который я не выпускаю из рук, покрываются плотным слоем мусора, оседающей пыли. Вместе с сержантом Воловень выбираемся из дома, спешим к нашему кладбищу.

К середине дня заканчиваем котлован для блиндажа и вновь попадаем под минометный залп. Мины свистят над головами. Стремительно бросаемся наземь. Мы на обратном скате. Надеемся переждать.

Слегка замешкался мой товарищ сержант. Прямое попадание мины. Задев