отправив разорванную упаковку в кучу мусора. Ей нужен душ. Почему бы не позаботиться о чистоте перед тем, как ринуться прямиком в кровавую бойню.

* * *

Где-то в Сань-Эре Антон Макуса наконец получает свой браслет. Он сам виноват, что ему пришлось гоняться за посыльными чуть ли не по всем городам-близнецам, но все равно он беспричинно злится. Дорогу к жилью, зарегистрированному на его личный номер, они нашли, но его квартирка в Сане слишком тесна и захламлена. В ней гулко отдаются басы музыки, которую крутят в борделе тремя этажами ниже, так что он редко в ней бывает. Вдобавок в том районе держится стойкая вонь от близости к загрязненному каналу Жуби, разделяющему Сань и Эр.

Антон пинком закрывает дверь, с облегчением вздыхает и одновременно жмет кнопку на пульте, взятом с полки. Телевизор в углу оживает, стены начинают гудеть. Наконец-то он в надежном месте, вдали от посыльных из дворца, причем до того, как кто-то успел понять, что это чужое тело. Не очень-то это законно – отжимать тела у молодых банкиров и несколько дней кряду отвлекать их от работы. Рано или поздно кто-нибудь в банке заподозрит неладное, и в дверь этой шикарной квартиры в Эре вломятся королевские гвардейцы.

Но к тому времени Антона здесь уже не будет.

– Умоляю, воздержитесь от аплодисментов! – обращается он к пустой квартире. – Такую дозу обожания за раз мне не вынести.

Его голосу вторит эхо. Гостиная, простирающаяся перед ним, втрое больше его собственного жилья, к ней даже примыкает балкон. Это одно из самых больших жилых помещений во всех городах-близнецах – Антон точно знает, потому что он проводил исследования, прошерстил все имеющиеся архитектурные планы Сань-Эра за тот краткий период, пока строил планы ограбления богачей. Продолжалось это недолго: не в его натуре договариваться на черном рынке насчет сбыта краденых ценностей. Теперь он просто болтается без дела по всему Сань-Эру. А когда победит в играх, сможет вести жизнь вроде нынешней. Только после победы ему не придется прятаться по углам и гоняться за посыльными ради вшивого пакетика.

Антон распахивает двери на балкон. Зной снаружи почти осязаем, несмотря на быстро сгущающиеся сумерки. От него зудит кожа, он притупляет жажду удовольствий. Антону хочется надышаться воздухом самой вершины Сань-Эра, делая вид, будто все вокруг принадлежит ему, но если бы обмануть себя было так просто, тогда он давным-давно пал бы жертвой непроходимой глупости.

– Склонитесь передо мной! – провозглашает он в пустоту. Его голос затихает, выходка больше не радует. Трудно представить простирающуюся у его ног восторженную толпу, когда перед глазами лишь грязная крыша соседнего строения, заваленная мусором. В Эре на улицах попадается меньше сброда, дома не так жмутся один к другому. Здесь сосредоточены финансовые районы, банки, учебные заведения, компании, сотрудники которых имеют некое влияние на Совет или возможность нашептывать на ухо королю. Пять лет назад, когда трон Эра пал и произошло слияние Саня и Эра, местные жители особенно громко сетовали на то, что здешние улицы стали гораздо опаснее, наводненные правонарушителями из Саня, но поделать ничего не могли, ведь вся семья их правителей была убита, а король Саня присвоил принадлежащую брату половину государства, пользуясь правом, дарованным свыше. Дворец Неба, лишившийся правителей, снесли, на его месте построили жилые комплексы. В отсутствие его второй половины Дворец Земли был переименован в Дворец Единства.

Представление, устроенное Антоном, привлекло внимание троих мужчин на соседней крыше: рассевшись на корточках за низким пластиковым столом, они сжимают в руках игральные карты, изо рта свисают сигареты. Секунду мужчины глазеют на Антона, потом им надоедает, двое подносят ко рту пивные бутылки, а третий, помоложе с виду, сплевывает сигарету и делает похабный жест.

Победители никогда и не пытались жить по-королевски. Забрав баснословный выигрыш, они сбегают куда-нибудь в провинцию Талиня, подальше от назойливых взглядов и отчаявшихся знакомых, и всеми силами стараются забыть обо всем, что натворили во время игр, и обрести хотя бы толику гребаного мира и покоя. Если земледельцы направляются в другую сторону, бегут от голодной смерти из провинций в Сань-Эр, то богатый победитель не тревожится ни о чем, кроме крови на своих руках и мертвецов, голоса которых не дают ему покоя по ночам.

– А теперь переходим… новостям… дня…

Голос из телевизора в комнате заглушают помехи. Антон оборачивается, уже заранее недовольно скривив губы, но помехи почти сразу пропадают, телевизор ловит новый сигнал и переключается на выпуск новостей. Недовольство Антона мгновенно сменяется яростью. На экране возникает король Каса, унизанный драгоценностями и восседающий на троне. Он улыбается, его желтые глаза ярко блестят, и тогда Антон хватает с балкона горшок с каким-то растением, с силой швыряет его через всю гостиную и вдребезги расшибает экран. Пресыщенная физиономия короля Каса исчезает.

В квартире воцаряется тишина. Балкон окутан ночной темнотой. Теперь, когда телевизор разбит, пропал и основной источник света, и фоновый шум.

Антон взмахом руки отбрасывает со лба черные волосы. Вот будет морока наводить здесь порядок, но ведь это все равно не его дом. Попасть в эту квартиру было легко – с этим-то телом и его ресурсами. Все, что от него требовалось, – задержаться в коридоре, притворившись, будто он завязывает шнурок, пока банкир набирал на пульте у двери свой личный номер, и повторить то же самое на следующий день, чтобы заметить цифры, пропущенные в первый раз. Стоило Антону захотеть, он мог бы сразу же влезть в счета банкира или, может, связаться с его друзьями и попросить денег взаймы. Но при этом пришлось бы проходить слишком много уровней, общаться сразу с целой толпой людей и рисковать вызвать гнев Совета, если его разоблачат. Уж лучше полежать немного, съесть всю чужую еду, а потом перескочить в кого-нибудь еще. Деньги можно раздобыть и другим способом.

Антон смотрит на запястье.

06:43:12

До первой церемонии шесть часов. Времени достаточно, чтобы до начала успеть заполучить другое тело. Нынешнее слишком уж хилое, хоть и со смазливой мордашкой. Антон Макуса привередлив, когда речь заходит о телах, которые он занимает, собственный нарциссизм для него превыше всего. Он предпочел бы по-мужски красивое тело, подобное его родному, но на нет и суда нет. Лишь бы в целом внешность была привлекательной. Согласно условиям его изгнания дворец забрал его родное тело. Находить ему достойные замены – самое меньшее, что он теперь может делать.

Пейджер на поясе издает сигнал. Антон смотрит на него, повернув экран под углом.

– Да чтоб тебя…

«Сроки оплаты лечения пропущены. К следующей