не нужно – ей дали слово человеческое, столь же подходящее.

Она способна противостоять смерти, а это означает…

Она творение. Она жизнь.

Лазария

Я прихожу в себя с болезненным стоном, рука тянется к шее. Надо мной бледнеющая ночь, звезды растворяются в сине-сиреневом небе.

В этот раз замешательство длится всего долю секунды, прежде чем я вспоминаю…

Смерть. Противостояние. Сломанную шею.

Вот ублюдок.

За прошедший день он убил меня дважды и оставил валяться здесь, в стороне от шоссе. А сам ушел, не оставив и следа, кроме единственного черного пера, которое слетает с моей груди, когда я сажусь.

Из глубины души поднимается ярость. Поздновато, всадник уже далеко. Но это неважно.

Наша последняя стычка что-то пробудила во мне.

Истинную цель.

Это то же дело, которое я начала уже несколько месяцев назад, но сейчас я ощущаю его иначе, чем вначале. Остановить всадника. Спасти человечество.

Любой ценой.

Глава 7

Лексингтон, Кентукки

Октябрь, год Всадников двадцать шестой

Я наметила себе две цели. Первая – предупредить города о скором появлении грозного всадника. Вторая – остановить его во что бы то ни стало.

Только найти город, еще не уничтоженный Смертью, отнимает у меня почти две недели. Учитывая, как мне не везло поначалу, я и в дальнейшем ожидала проблем с тем, чтобы проследить путь всадника, но теперь получается иначе, как будто нас кто-то сталкивает. Куда бы я ни отправилась, он там уже успел побывать. И он не просто оставляет за собой трупы – сами города лежат в руинах, здания разрушены, а улицы в грудах обломков. Ему как будто мало просто перебить нас – он должен уничтожить любые свидетельства нашего существования.

К исходу двух недель я успеваю увидеть десятки городов мертвыми, а карта, которую я подобрала еще в Теннесси, пестрит крестами – каждый обозначает город, захваченный Смертью. Один из них – Нэшвилл, чудесный, обреченный Нэшвилл. Я рыдала в голос, оказавшись в столице Теннесси. Тела уже начали разлагаться, а запах… Смрад, да еще и падальщики-трупоеды выгнали меня из города, не успела я в него войти.

Но, помимо всего этого, я учусь. Например, тому, что Смерть не движется по прямой, нет, он петляет зигзагами по разным районам страны. На карте мне это хорошо видно, хотя к тому времени, как я улавливаю закономерность, встреченные трупы оказываются все более старыми, более разложившимися, а это значит, что Смерть меня основательно опережает.

Еще одна вещь, которую я узнала – точнее, догадалась, – всадник не спит и не останавливается. Из-за этого опередить его хоть на шаг гораздо сложнее.

Поэтому когда я в итоге попадаю в город, лежащий на пути Смерти, полный живых, дышащих людей, это похоже на дурной сон, и я хватаю карту, чтобы свериться с ней.

Лексингтон суетится, шумит как ни в чем не бывало. И он не просто процветает – это громадный город, Смерть не должен был пропустить его.

Или я чего-то не поняла? Всадник изменил свою схему?

У меня возникает паническая потребность встать посреди дороги и прокричать правду так громко, насколько хватит голоса.

За всеми вами придет Смерть!

Вместо этого я направляюсь к полицейскому участку. Найти его удается не сразу, приходится спрашивать дорогу.

Прислонив потрепанный велосипед к стене, я осматриваю здание, кусаю нижнюю губу. Может, надо было пойти на пожарную станцию? Или в мэрию? Я совершенно не знаю, с кем лучше всего поделиться новостями о приближении Смерти.

Вздохнув, я нехотя снимаю с плеча оружие и, поколебавшись, решаюсь оставить его рядом с велосипедом – искренне надеюсь, что здесь не найдется наглецов, способных воровать прямо под носом у полиции, – а потом вхожу внутрь.

В коридоре на стульях сидят несколько человек. Дежурный за столом при входе окидывает меня скучающим взглядом. Вид у него такой, будто он предпочел бы сейчас быть не здесь и заниматься чем-то другим.

Подойдя к нему, я начинаю хрустеть пальцами, пытаясь успокоить нервы.

– Чем могу служить, мисс? – протяжно спрашивает полицейский.

Я делаю глубокий вдох. Эту новость не приукрасишь.

– Один из четырех всадников приближается к вашему городу.

______

Я думала, мне не поверят. Думала, полицейский рассмеется.

Но я ошибалась.

Спустя два часа я сижу у длинного стола. Напротив меня мэр Лексингтона, шеф городской полиции, начальник городской пожарной охраны и еще какой-то чиновник, чей титул я не запомнила, – все мы собрались в переговорной комнате муниципалитета.

В отличие от полицейского, с которым я говорила вначале, не все собравшиеся готовы поверить моему рассказу.

– Лазария Гомон…

– Лазария? – перебивает анонимный чиновник и громко хохочет. – Ее имя Лазария, а вы готовы принять ее слова на веру? – обвиняет он собравшихся. – Да она же просто из этих чокнутых, из Церкви Второго Пришествия.

Шеф полиции сверлит его хмурым взглядом.

– Не стоит подвергать сомнению выводы моего ведомства, Джордж.

– А ты серьезно веришь в то, что всадник вот-вот припрется в наш город? – скептически спрашивает Джордж, поднимая брови. Мельком взглянув на меня, он снова смеется.

Шеф полиции косится на Джорджа, стиснув зубы, но больше ничего не говорит.

– За последние недели было несколько сообщений очевидцев о массовых смертях, – лениво сообщает начальник пожарной охраны. – Ничего немыслимого, особенно если учесть, что нам известны факты появления всадников на Земле.

Пожарный оборачивается ко мне, его небрежно сцепленные руки лежат на столе.

– А расскажите-ка нам все, что знаете, – мягко предлагает он. У него добрые глаза, и на меня он смотрит не как на мешок с дерьмом.

Осматриваю остальных. Я еще ни разу не пробовала сделать это – не пыталась предупредить целый город о прибытии Смерти. Теперь я, мягко говоря, не в своей тарелке – боюсь, что эти люди мне не поверят.

– Смерть продвигается в этом направлении, – запинаясь, начинаю я. – Проедет ли он именно через этот город – пока неизвестно, но вполне возможно. Я… я думаю, города его притягивают.

Это еще одна гипотеза, которая у меня появилась, но она кажется мне верной.

– Какие у вас доказательства, что он идет сюда? – спрашивает пожарный.

Доказательства. От этого слова у меня падает сердце. У меня до смешного мало доказательств, не считая того, что я видела и испытала.

Я тянусь к своей изрядно потрепанной сумке и ставлю ее на стол переговоров. Открываю – из нее выскальзывает кинжал в ножнах. Отодвинув его, вытаскиваю карты. У меня есть карты Теннесси, Кентукки и еще одна большая – Соединенных Штатов. На всех трех – скрупулезные отметки.

Стараясь не обращать внимания