на то, как сильно дрожат руки, я разворачиваю карты и одну за другой расправляю на столе.

Думала, ты можешь просто войти в город и предупредить всех, Лазария? Эти люди никогда тебе не поверят. Они так и умрут, не веря тебе.

Все мои тревоги вздымаются снова, а ведь горькая ирония в том, что мне-то лично не о чем беспокоиться. Я-то не умру, а вот люди вокруг меня – да.

Я подвигаю карты к мужчинам.

– Крестики там, где Смерть уже побывал. Эти города разрушены. Если посмотрите на карту всей страны, то увидите, что пометки доходят до Джорджии, я там жила. – Я заикаюсь, но не останавливаюсь. – Пару месяцев назад я потеряла след всадника. Не знаю, где он побывал за это время…

– И это ваши доказательства? – вопрошает Джордж. – Несколько пометок на карте? – Он презрительно фыркает, потом встает, оттолкнув стул. – Все вы полные идиоты, если собрались тратить время, выслушивая бред.

Сверкнув напоследок огненным взором, он трясет головой и выходит из переговорной. Дверь за ним хлопает так, что эхо не смолкает еще долго. На несколько напряженных мгновений повисает тишина.

– Он прав. – Мэр запускает руку в серебристо-седые волосы. – Почему мы должны вам верить? Сдается мне, это отличный способ испугать людей, заставить их побросать свои дома и сбежать на достаточно долгий срок, чтобы кто-нибудь успел дома эти ограбить.

У меня глаза лезут на лоб.

– Вы думаете, я хочу… – Я стараюсь дышать ровно, хотя возмущение переполняет меня.

Поочередно смотрю прямо в глаза каждому из этих людей.

– Я побывала в городах, куда наведывался Смерть. Я видела тела и дышала смрадом разложения. Съездите хоть в один из помеченных городов и сами все увидите. Только, даже если вам плевать, пожалуйста, предупредите свой город ради людей.

В комнате тихо.

– Мертвых поселений будет все больше, особенно когда Смерть подойдет ближе, – говорю я уже мягче, – но ваше время истекает. Это первый живой город, который мне попался за две недели.

Настроение в переговорной мрачнее некуда. Я вижу, как они снова переглядываются, меняя свои первые впечатления обо мне. Я одета в простую белую рубаху, джинсы и стоптанные кожаные сапоги, покрытые дорожной пылью. Они, кстати, еще и не мои. Я уверена, что кажусь им юной и наивной. Но, надеюсь, они заметили мой взгляд – затравленный, полный отчаяния, – и, надеюсь, они услышат правду в моих словах.

Если так, то все еще может получиться.

– Никакие всадники к нам не заглядывали вот уже двадцать лет, – говорит наконец мэр. – С чего бы одному из них теперь вдруг явиться?

Я сдерживаюсь из последних сил. Я никогда не была дипломатом.

– Не знаю с чего, – вздыхаю я. – Нет у меня никаких ответов. Я знаю одно: что я видела человека с черными крыльями, и он называет себя Смертью, и он едет от города к городу, убивая всех на своем пути.

Снова в переговорной повисает недоброе молчание.

– Насколько я смогла понять, этот всадник не спит, как и его конь, – продолжаю я. – Есть одна и только одна вещь, которая им движет: это потребность уничтожить нас. Единственное, что я могу сделать, – попытаться предупредить города вроде вашего. Если вы эвакуируете город, то сможете избежать гнева Смерти.

Шеф полиции шумно прочищает горло.

– Во всем этом есть одна неувязочка. Если Смерть убивает всех кого видит, тогда почему вы все еще живы?

Этого вопроса я ждала и боялась. Конечно, они хотят это знать. Никакой убедительной лжи я не смогла придумать, так что выкладываю правду:

– Я не могу умереть.

И вновь нас окутывает тишина, только теперь я отчетливо угадываю в ней скепсис и неверие.

Наконец мэр невесело смеется.

– Джордж был прав. Черт, столько времени зря…

– Я могу это доказать, – не хочу, но могу же. – Мне нужен только нож и еще немного вашего времени.

Глава 8

– Это какая-то нелепость, – протестует мэр после минутного замешательства. – Никто не позволит вам себя резать – или какого еще черта вы задумали.

– Вы хотите доказательств, что я не могу умереть. У меня они есть. Вы правда думаете, что можно доказать это без крови? – с негодованием спрашиваю я. – Мой родной город – не единственный, который я видела в руинах. Посмотрите на все эти кресты: ими обозначена каждая бойня, которую я видела своими глазами. Но тех, которые я не видела, неизмеримо больше. Я не хочу для Лексингтона такой судьбы, не хочу, чтобы он превратился в очередной крестик на карте. Так что если хотите доказательств, вы их получите.

Молчание тянется долго, и я понимаю, что этим мужикам сейчас не по себе от всего, что я им наговорила.

– Пошло оно все на хрен, – бросает шеф полиции, обхватив голову обеими руками. Стул жалобно скрипит под его весом. – Как по мне, если дамочка хочет себя порезать, чтобы доказать свое, пусть режет.

Я вообще ничего не хочу.

Начальник пожарной охраны буравит меня долгим изучающим взглядом, а потом кивает.

– Серьезно? – выдыхает мэр. – Ну что ж, прекрасно.

Я закатываю рукав, а мэр что-то неслышно шепчет себе под нос.

– А что именно вы собираетесь сделать? – интересуется пожарный, сузив глаза.

– Я не собираюсь убивать себя, если вас это волнует. На мне все заживает неестественно быстро, я планирую продемонстрировать именно это.

– И как, интересно, один небольшой порез докажет, что вы не можете умереть? – Голос мэра звучит почти враждебно.

Я шумно выдыхаю.

– Может, мне лучше уйти? – Я чувствую, что потерпела поражение. – Я хочу помочь, но раз вы уверены, что у меня дурное на уме, могу и уйти. – При этой мысли во рту у меня становится горько. Я не хочу уходить, но нужно же уметь вовремя остановиться. Думаю, я представляю, в какую сторону Смерть направится после Лексингтона. Если уйду сейчас, возможно, снова сумею его опередить…

– Если на уме у тебя дурное, – говорит мэр, – ты никуда не пойдешь.

Шеф полиции поднимает руку.

– Никто не предлагает тебе уйти. – Он бросает пронзительный взгляд на мэра. – Делай что нужно, чтобы подтвердить свои слова.

Я вздыхаю с облегчением. Отлично, у меня получается. Я перепугала этих начальников, но это не смертельно.

– Так я возьму нож?

Мужчины снова напрягаются, как будто я только что не говорила, что нож понадобится. Наконец, пожарный кивает первым.

– Валяй.

Я медленно тянусь к своему кинжалу.

– Одно неверное движение, мисс, и я уложу тебя не задумываясь, – предупреждает шеф полиции.

– Ясно, – тихо бормочу я, извлекая ножик.

Не самая скверная ситуация из тех, что я