Доминик мгновенно побагровел, и Каталина почти ждала, что у него из ушей повалит пар.

— Я желаю поговорить с твоей сестрой наедине, — добавил Натаниэль, когда Доминик не тронулся с места.

— У вас пять минут.

— Десять.

К ее удивлению, Доминик лишь сжал губы и молча вышел.

Судорожно вцепившись в подлокотники кресла, Каталина постаралась придать взгляду привычную отстраненность.

Не сводя с нее глаз, Натаниэль уселся на неудобное кресло напротив нее. Стоило ее брату покинуть комнату, как от его непочтительности не осталось и следа, только выглядел он так, словно страдал от сильнейшего похмелья.

— Значит, это правда. Ты беременна, — произнес он тихо, в точности повторяя слова, сказанные вчера братом.

Но неужели все это действительно было только вчера? Что ж, похоже, эти дни станут самыми длинными в ее жизни, а ведь еще даже не вечер…

— А ты как думаешь?

Натаниэль грустно улыбнулся.

— Ты какая-то не такая. Если бы не знал, что с тобой, решил бы, что ты больна. — Пару раз моргнув, он снова пристально на нее посмотрел: — Ты больна?

— Да нет, просто легкая слабость и тошнота.

— И из-за них ты не пришла на коронацию Гелиоса и Эмми?

— Тогда я думала, что всего лишь заболела.

— Когда должен родиться ребенок?

— Доктор говорит, что в конце августа.

— И ты счастлива выйти за меня?

— Мое счастье несущественно, к тому же это всего на год.

— И ты согласна вновь выйти замуж сразу же после нашего развода?

— Я поступлю так, как будет лучше для моей семьи и дома Фернандесов.

Пристально вглядываясь в Каталину, Натаниэль пытался отыскать хоть одну брешь в элегантных доспехах, но они полностью скрывали ту страстную женщину, что ему однажды довелось держать в своих руках, и ее место вновь заняла бесстрастная принцесса, что он знал годами. Принцесса, выращенная с сознанием своего долга и готовая беспрекословно его исполнять.

И что бы она ни думала о беременности и сложившемся положении в целом, она явно не собиралась делиться с ним своими соображениями.

Да если бы их единственный раз до сих пор не стоял у него перед глазами, он вообще мог бы решить, что перед ним сидит фарфоровая кукла. Но он-то знал, сколько чувств скрывается за беспристрастным фасадом… Он целовал ее в самые укромные места и чувствовал, как она дрожала, впиваясь пальцами ему в волосы…

Качнув головой, Натаниэль отогнал чересчур яркие воспоминания.

Раз она хочет, чтобы все было именно так, что ж, тем лучше для него. Никто из них не в силах управлять сложившимся положением, и им обоим будет проще, если они поведут себя как настоящие профессионалы.

Скрестив руки на груди, Натаниэль подался вперед, сама же Каталина в узких белых брюках и розовой блузке сидела необычайно прямо, изящно скрестив ноги, а ее черные как смоль волосы были скручены тугим узлом на затылке, а ведь когда он в последний раз их видел, они падали ей на плечи, закрывая всю спину… Он наслаждался их мягкостью и зарывался в них лицом…

Стоило первоначальному шоку пройти, и Натаниэль решил, что, невзирая ни на какие угрозы, он в любом случае должен жениться на Каталине. Так будет правильнее всего хотя бы потому, что это единственный способ получить на ребенка настоящие права. И, встретившись с отцом Каталины, он лишь окончательно в этом убедился.

Короля интересовала лишь репутация дома Фернандесов, и он готов был на все, чтобы максимально исправить нанесенный ей урон. И пусть сам Натаниэль был успешным бизнесменом и денег у него было больше, чем он при всем желании сумел бы потратить, король правил целой страной. Так что сколько бы денег у него ни было, не женившись на Каталине, он вряд ли мог рассчитывать на какие-либо права на ребенка. А законный брак столь же верно узаконит и его отцовство.

— Когда мы разойдемся, я ясно обозначу, что ты ни в чем не виновата и постараюсь сделать так, чтобы твоя репутация вообще не пострадала.

— Очень любезно с твоей стороны. А как насчет твоей собственной репутации?

Натаниэль небрежно пожал плечами.

— Она и так давно испорчена, к тому же я не принцесса. Давай просто постараемся, чтобы наш брак закончился как можно быстрее и безболезненнее. — Хотя для него и год был чрезмерно длинным сроком.

С семи лет он привык всегда и во всем полагаться лишь на себя самого, а когда десять лет спустя ему указал на дверь единственный оставшийся родственник, он и вовсе перестал на кого-то рассчитывать. И ему это нравилось. Потому что так не нужно было беспокоиться, что он причинит кому-то боль, и задумываться о том, как и на ком скажутся его действия.

Он наслаждался одиночеством и всегда уходил раньше, чем успевали возникнуть эмоциональные связи.

И их брак будет всего лишь деловой сделкой.

Каталина напряженно кивнула.

— Мне жаль, что тебя во все это втянули.

Он снова пожал плечами.

— Не меня одного.

— Я всего лишь исполняю свой долг, но я знаю, что Доминик угрожал выставить тебя из страны и отобрать собственность.

— Твой брат ясно обозначил свою позицию. Так же как и я свою. — Натаниэль пристально разглядывал принцессу, и, судя по всему, она даже не подозревала, что в случае его отказа ее отец и брат собирались вышвырнуть ее вместе с ребенком на улицу. Что ж, тем лучше. Слишком уж жестокая расправа ждала ее от самых близких людей, пойди они против их воли…

— Брат весьма серьезно относится к своей роли наследника и защитника дома Фернандесов.

Ну конечно. Но как бы сам он ни относился к Доминику, принцесса всегда будет верна брату.

— Давай вернемся к делу. Я хотел убедиться, что ты согласна со всеми решениями отца.

— Да, я согласна.

— Понятно. Тогда мне нужно идти. — Натаниэль поднялся на ноги.

— Прямо сейчас?

Ему совершенно не понравился легкий налет разочарования в ее голосе.

— У меня дела.

Именно в эту секунду в гостиную вернулся Доминик:

— Твои десять минут истекли.

Я и так уже ухожу.

— В субботу отец устраивает в честь вашей помолвки небольшой прием. Мои люди уже связались с журналом La Belle, и…

— Передай отцу, — оборвал Натаниэль, — что он может устраивать любые приемы, но меня там не будет. И с журналистами я общаться не собираюсь.

— Но он уже…

— Позволь выразиться еще яснее. Я не собираюсь становиться частью цирка дома Фернандесов. Я женюсь на твоей сестре, чтобы узаконить нашего ребенка и мои на него права, но большего не ждите. Мне не нужны ваши титулы и подачки. — Он кивнул заледеневшей Каталине: — Увидимся на свадьбе.