шею, всматриваясь, и внезапно вспомнил, почему голос собеседника показался мне таким знакомым. Словно боясь спугнуть зашевелившиеся наконец мозги, я замер в неудобной позе и зажмурил глаза, забыв про пятно на полу.

— Ты…я тебя знаю. Кажется, Денис? Я телефон у тебя купил…вчера.

Мой собеседник не выразил никакого удивления, что в свою очередь удивило меня.

— Тут нет никого, кто бы меня не знал. — вздохнул он. — По крайней мере из заключенных

— Что мы здесь делаем?

— Сидим, — последовал простой ответ.

Только сейчас я стал замечать, насколько у него изменился голос. Буквально вчера это был здоровый мужик с мягким баритоном, однако сейчас со мной разговаривал кто-то измученный, и может даже больной — в голосе чувствовалась сипотца. На мгновение мне стало его жалко: к гадалке не ходи — он такой же узник, как и я, но жалость мою быстро задавила злоба.

— Ты что-то знаешь? Так говори, кого строишь из себя?!

Денис неожиданно тоже разозлился.

— Что ты до меня дое**лся? Я устал.

— Ты первый начал, — я нахмурился.

— Я устал, — почти шепотом повторил Денис и зашуршал.

Белое пятно по центру пришло в движение, и я снова вытянул шею. В месте, где только что сидел Денис, была дверь — тусклый свет, идущий из-под нее, образовывал ровный квадрат. Вблизи это оказалось колонной, пронизывающей комнату по центру, как шампур шашлык, и, подобравшись к ней вплотную, я ощупал ее со всех сторон.

— Наивный… — донеслось из угла.

Я только отмахнулся, хоть Денис, вероятно, и не мог этого увидеть. Дверца действительно не поддавалась, хоть в щель и пролезало полногтя, и отмучившись минуту, я с рычанием выдохнул и вернулся к стене.

— Новичков сверху закидывают, там что-то вроде распределительного центра, — пробормотал Денис, — Я заныкался, чтобы сразу не пугать. А то тут такие кадры могут появляться.

Подавив раздражение, я набрал полную грудь воздуха и спросил:

— Если ты тут бывалый, почему не расскажешь все сразу?

— Все равно не поверишь, — почему-то горестно вздохнул он, — а если поверишь, то не поймешь до конца.

— А ты попробуй, — вкрадчиво протянул я.

— Скоро сам прочувствуешь. Я спать хочу. Не шуми тут особо.

Я расстроено отвернулся от Дениса, скрестив руки на груди и прижавшись к стене плечом. «Ишь важный какой!», — подумал я, прямо как в нашу первую встречу. — «Что же я такого должен прочувствовать?». Внезапно стало страшно, даже ноги похолодели, но чем дольше я пытался сфокусировать мысли на том, что меня ждет, тем больше я чувствовал усталость. Глаза сами начали закрываться и, сдавшись, я лег прямо на пол и уснул, сунув нос в сгиб локтя.

***

Уже который день подряд утро не было добрым, чему я совсем не был удивлен. Ноги у меня закоченели, — еще бы! — в одних-то носках и шортах на холодном каменном полу. Руки тоже были ледяными, и от неудобной позы, которую я принял во сне, еще и затекли так, что после пробуждения я потратил несколько секунд на то, чтобы заставить их двигаться. Через какое-то время я понял, почему проснулся. Стало заметно светлее, так, что я уже четко видел свернувшегося в противоположном углу Дениса, укутавшегося в свою белую кофту. «Везучий…», — я лишь потер свои голые локти и спрятал ладони в рукава футболки.

Но было еще что-то непривычное, чего я спросонья не заметил. Появились звуки. Сначала нарастающие, отдаленные — что-то похожее на приближающийся поезд, но по мере того, как я прислушивался, звук становился громче и четче. Через минут десять это стало похоже на скрежет металла, к которому примешивались ритмичные звуки булькающей жидкости. Захотелось пить.

— Начинается… — застонал Денис, медленно поднимая голову и разминая плечи.

Я хотел было спросить, но быстро прикусил язык. Не ответил вчера, не ответит и сегодня. Упрямый осел.

— Ты там живой?

— Тебе-то какое дело? — я оскалился, поплотнее обняв себя руками.

— Да никакого в общем-то, — протянул Денис и, цепляясь за стену, встал. — Но рекомендую быть готовым. Не так больно будет.

— Что ты такое несешь?… — еле слышно прошептал я, тем не менее, повинуясь.

Мы встали рядом, молча уставившись на черный квадрат, обрамленный по периметру светом, ставшим еще ярче, чем вчера. Скрежет приближался, и когда я уже устал стоять, дверь приоткрылась. Из щели повылезали блестящие металлические жгуты, устремившись ко мне и Денису. Последний стоял ровно и даже не шелохнулся, когда его заметно исхудавшую фигуру обвили щупальца, зато я, только увидев переливающиеся в свете ламп движущиеся змееобразные отростки, прерывисто вздохнул и маленькими шажками попятился к стене. Одна змеюка крепко обвила меня за талию и притянула ближе к люку, остальные прижали руки к телу, полностью сковав движения. Какое-то время мы зависли перед раскрывающейся дверцей, а затем поплыли вниз.

Вид под нашей коморкой открывался совершенно необычный: бескрайнее пустое поле, которое я видел и раньше, теперь было усеяно высокими постройками на длинных бетонных ногах, уходящими вверх так далеко, что не было видно крыш.

— Это блоки. — подал голос Денис, — Такие же, как у нас.

— Зачем здесь держат людей? — предпринял я еще одну попытку разузнать побольше, но Денис больше не проронил ни слова.

На «улице» было холодно, и когда мы прибыли в помещение, я, особо не думая, что ждет меня дальше, только облегченно вздохнул. Отовсюду бил яркий белый свет, а стены украшали такие же жгуты, что держали нас с Денисом, делая комнату похожей на гараж безумного робототехника, и когда мой сокамерник вдруг задержал дыхание и зажмурился, желание задавать вопросы у меня пропало окончательно. Я завращал глазами, ища невидимую угрозу. Сзади что-то непрерывно жужжало, но в один момент настала тишина. Я кинул взгляд на Дениса, по-прежнему скукожившегося и явно напуганного.

— Я боюсь иголок, — как-то по-детски проскулил он.

Вник я не сразу: куда-то в низ спины вонзилась, как мне показалось, приличных размеров игла, и я сразу забыл, как думать. Помещение задрожало от наших с Денисом воплей. Невероятное жжение в спине разливалось по всему телу, заставляя конечности непроизвольно вздрагивать. Где-то на периферии сознания я отметил, что жжение ощущалось еще и от теплой струи крови, ползущей по голой холодной коже. Уже совсем не соображая от боли, я начал дергать головой туда-сюда. Близость смерти ощущалась как никогда, и, уже готовый провалиться в спасительную пелену, я вдруг почувствовал, как лечу в чьи-то объятия.

— На первый раз хватит, — пронзительный женский голос больно уколол в ухо.

Меня отпустили, и я приземлился спиной вниз, тут же без стеснения застонав в полный голос. Плотный звук из сорванных связок