Плутарх тоже отмечает этот момент в законах Солона: “Изостальных его законов особенно своеобразным и странным является тот закон,который повелевает, чтобы был лишен гражданской чести человек, не примкнувшийво время смуты ни к той, ни к другой партии. Но он хочет, как кажется, чтобыникто не относился равнодушно и безучастно к общим интересам, оградив отопасности личное достояние и отговариваясь тем, что не разделяет горя истраданий своей родины; он хочет, чтобы всякий немедленно примкнул к тем, которыепреследуют лучшие и более справедливые цели, делил с ними опасности и помогалим, а не выжидал в безопасности того, что предпишут победители” (Аристотель.Афинская полития. М.: Соцэкгиз, 1937)2.

Во время революции начала ХХ века мы выбрались из Смуты потому,что достаточно большая часть народа чувствовала ответственность за выбор.М.М.Пришвин записал в дневнике 30 октября 1919 г.: «Был митинг, и некоторыенаши рабочие прониклись мыслью, что нельзя быть посередине. Я сказал одному,что это легче – быть с теми или другими. „А как же, – сказал он, – быть ни стеми, ни с другими, как?“ – „С самим собою“. – „Так это вне общественности!“ –ответил таким тоном, что о существовании вне общественности он не хочет ничегои слышать».

Таким образом, в начале 90-х годов вовсе не произошло, какутверждают демократы типа Немцова, «свержения советского строя народом»,сознательного перехода масс на антисоветскую позицию. Нет, произошланоменклатурно-криминальная «революция сверху» с дезориентацией народа.

Главное, что отказ от штампов официальной советскойидеологии вовсе не говорил о том, что произошли принципиальные изменения вглубинных слоях сознания. А ведь именно в этом суть и предпосылки для выборатой или иной траектории пути нашего развития. Другое дело, что в массовомсознании представления о реальности расщеплены, в умах людей возникла мешанинаиз несоизмеримых, часто взаимоисключающих воззрений и притязаний. Например,опрос учащихся 11 класса школ и ПТУ Нижегородской области в мае 1992 г.показал, что каждый второй хотел бы стать предпринимателем, каждый четвертый –завести собственное дело. Но рано или поздно жестокая действительность приведетсознание в рамки здравого смысла. Это – условие биологического выживаниячеловека в обществе, а полного вымирания народа ожидать все-таки не приходится.

В целом, можно сказать, что подавляющее большинство нашихсоотечественников сохраняют фундаментальные основания советского взгляда нажизнь и на человека, но эти ценности и установки прикрыты в поверхностных слояхсознания антисоветскими претензиями и фобиями. Этот внутренний конфликтпорождает тяжелый культурный кризис и объясняет многие нынешние аномалии вповедении и даже трактовке действительности.

Однако то меньшинство, которое сознательно отвергаетсоветский строй, активно. Если учесть, что в общественных процессах важна нечисленность («масса») социальной группы, а "масса, умноженная накоэффициент активности", станет понятно, что в России сегодня возниклоравновесие сил. Реформаторы не могут доломать советский строй и вынуждены послепервого штурма и натиска выгрызать его малыми кусочками или давать его остаткам«умереть самому», просто от истощения – как, например, науке или образованию, алюди, могущие и желающие жить в обществе, подобном советскому, не могут нисохранить структуры советского строя, ни начать их восстанавливать. Но эторавновесие неустойчиво, рано или поздно оно будет сломано.

Рассмотрим кратко идейный багаж разных «сознательноантисоветских» течений.

«Новые русские» – радикальная антисоветская субкультура

Когда в конце перестройки кризис в России достиг зрелости,определилось и получило имя активное действующее лицо этого кризиса –"новые русские". На время они стали в России тем, что называютгосподствующее меньшинство. А.Тойнби дает такое определение этому понятию: «Подгосподствующим меньшинством я имею в виду правящее меньшинство, держащееся нестолько симпатиями своих подданных, сколько силой. Подобное изменение случаетсяв моменты, когда творческое меньшинство теряет возможности дальнейшеготворческого действия. Это может случиться по собственной вине или в результатекакой-либо западни, какими изобилует творческий путь. Оно может быть искушенособственными же успехами, либо потеряв контроль над собой, либо преждевременноподняв над водою весла».

Имя «новые русские» стало мелькать в демократической прессес конца 1990 г. и сразу получило четкое толкование: речь шла о появлениинебольшой группы населения, объединенной активным отрицанием ценностейсоветского строя. «Новые русские» рассматривались как движущая сила рыночнойреформы, обладающая энергией и страстностью, достаточными даже для того, чтобыобъявить «старым русским» непримиримую гражданскую войну (некоторыеантисоветские идеологи понимали это в буквальном смысле слова).

Можно было говорить о появлении новой этнической группы, синой психологией, повадками, идеалами и предрассудками. То есть, о явленииэтногенеза, формирования нового народа. Эти процессы, как и быстрое изменениепсихологического склада основной массы народа, всегда наблюдаются в периодыострых кризисов и революционных изменений. Появлению субэтносов предшествуетвозникновение новых субкультур – течений, объединенных отрицанием культурныхценностей и норм, разделяемых основной массой населения. И у нас этот процессшел.

«Независимая газета» с одобрением писала о новом движении вкино, «представшем перед кинообщественностью под лозунгом „новые русские“. Вэтом был элемент провокации: в ряды движения выбирали отнюдь не по принципуславянской принадлежности. Что касается „новых“, речь шла еще об одной попыткеосвобождения от груза проблемности и мессианских замашек, которыми грешили все„старые“ русские».

Как пишет газета, фильмы «новых русских» отрицают «эстетикурусского Космоса, который пострашнее Хаоса», ибо «это эстетика выкидыша илиплода, зачатого и выношенного большой женщиной от лилипута». Как видим, уже науровне субкультуры «новые русские» декларировали очень высокую степеньагрессивности даже по отношению к эстетике русской культуры.

Обособление культурных отщепенцев шло рука об руку ссоциальным процессом – выделением энергичной группы, уповавшей на рыночнуюреформу (прежде всего, приватизацию). Проводимые с 1989 г. ВЦИОМ широкие опросыпоказали нарастающий отрыв этой группы от основной массы населения по ихотношению к большому комплексу общественных явлений и позиций. Иногда этототрыв просто потрясает. На вопрос «что вы считаете главным событием 1988 года?»большинство советских людей назвали: вывод войск из Афганистана, полет корабля«Буран», землетрясение в Армении, события в Нагорном Карабахе или 1000-летиекрещения Руси. А «сторонники реформ» главным событием назвали «снятие лимитовна подписку»! Когда такая чушь становится главным в жизни – это и есть отрыв откорней.

Но значит ли это, что речь идет не просто об идеологическоми культурном течении, а поистине о рождении «малого народа», многонациональнойобщности, осознавшей себя именно в противопоставлении «старым русским»? Многоедля ответа на этот вопрос можно почерпнуть из конкретных исследований. Одна изтаких работ, под названием «Мировоззрение населения России после перестройки:религиозность, политические, культурные и моральные установки», проведена в1990-1992 гг. под руководством С.Б.Филатова.